Григорий Распутин: правда и ложь

Матрена с мужем бежали в Румынию, позже перебрались в Париж. У семьи не было денег, и бывший офицер пошел работать на автомобильный завод, а Матрена нанялась нянечкой и домработницей. В семье Бориса и Матрены родились две дочери, названные, возможно, в честь великих княжон — Татьяной и Марией. После смерти мужа в 1926 году Матрена переехала в Америку, где стала знаменитой укротительницей тигров. Она пережила большинство других непосредственных участников событий, развернувшихся вокруг ее отца. Матрена (Мария) Распутина умерла в 1977 году в Калифорнии от сердечного приступа на восьмидесятом году жизни. У нее остались внуки, которые и по сей день проживают на Западе. Одна из внучек, Лоранс, живет во Франции, но часто бывает и в России. Она сообщает некоторые подробности о жизни матери: «В 1926 году Борис Николаевич Соловьев умирает от туберкулеза. Положение вдовы с двумя детьми незавидное. Ресторан, ранее открытый супругом, обанкротился: в нем повадились обедать в долг бедные эмигранты. Однажды молодой женщине, танцовщице в кабаре, менеджер крупнейшего американского цирка предложил: войдешь в клетку со львами — возьму на работу. Перекрестившись — вошла. Так она стала укротительницей с именем „Мария Распутина“ — громкое имя привлекало публику. Арену Матрена покинула, когда ее ранил белый медведь. Еще одно мистическое совпадение: в Юсуповском дворце сраженный выстрелом Григорий Распутин рухнул на шкуру белого медведя»[347], — написал журналист Анатолий Меньшиков в «Российской газете».

У вдовы Распутина Прасковьи большевики отняли дом, а сама она, а также сын Дмитрий и невестка с маленькой дочкой были сосланы в Обдорск на строительство завода. Там они жили в бараках с другими ссыльными. Все они, предположительно, умерли в 1933 году в заводском бараке от дизентерии. Сын Григория умер 16 декабря — в годовщину смерти своего отца.

Среди тех, кто оставался верен своему другу и учителю, следует упомянуть в первую очередь Ольгу Лохтину и Анну Вырубову.

Лохтину арестовали в Верхотурье, где она тихо жила в келье-клети, пристроенной к сарайчику старца Макария. Ее привезли на допрос в Петроград. На вопрос следователя: «Вы к Распутину как относитесь, хорошо или нет?» — Лохтина коротко ответила: «Он меня исцелил», — и добавила, что считает его «старцем, который опытом прошел всю жизнь и достиг всех христианских добродетелей»[348]. Ни на какие провокации и уловки следствия она не поддалась и ничего компрометирующего Распутина не сказала.

Наверное, никому из сторонников Распутина не суждено было пережить столько горя, сколько выпало на долю Анны Александровны Вырубовой. В то время когда царь и царица находились в Царском Селе под домашним арестом, «подруга» была помещена в Петропавловскую крепость. В Трубецком бастионе бывшая фрейлина государыни содержалась как уголовная преступница. Ей приходилось в присутствии охраны переодеваться, пережить несчетное количество унижений и оскорблений. Как на лицо, бывшее в особо близких отношениях с Григорием Ефимовичем, комиссия возлагала на нее особые надежды и одновременно пылала к ней жгучей ненавистью. «Ужасно подумать, через что Вы прошли»[349], — обращался к ней из ссылки государь.

Вырубова, вероятно, уничтожила некоторые свои дневники, а также записи речей Григория Ефимовича. Александр Оамерг, исполнявший при дворе должность курьера, так свидетельствовал на 13-й Комиссии: «Лакеи передавали мне, что 3 или 4 марта в камине ее комнаты они нашли большую кучу пепла от сожженных бумаг. Судя по количеству пепла, можно думать, что было сожжено очень много бумаг»[350]. Почему она так сделала? Вероятно, на это был указ государыни, а может быть, и воля самого старца. А возможно, Вырубова сама решила, что не стоит метать бисер перед свиньями.

К вчерашней фрейлине государыни теперь относились как к преступной девке. Зинаида Гиппиус, презрительно относившаяся к Распутину и его окружению, так писала о Вырубовой в дни революции: «Сидит в кресле немного тяжело (она вся тяжеловата и хромает сильно после неудачного сращения переломов), но держится прямо, и все рассказывает, рассказывает, с детскими жестами пухлых ручек <…> Рассказывает Аня… все о своих последних несчастьях, о крепости, об издевательствах в тюрьме.

— Сколько раз Господь спасал от солдат… сама не вспомню.

Вид у нее, может быть, по привычке, деланно-искренний, деланно-детский»[351].

Гиппиус с ненавистью отзывается о ней в дневнике: «Русская „красна девица“, волоокая и пышнотелая (чтобы Гришка ее не щипал — да никогда не поверю!), женщина до последнего волоска, очевидно тупо-упрямо-хитренькая. Типично русская психопатка у „старца“. Охотно рассказывает, как в тюрьме по 6 человек солдат приходили ее насиловать, „как только Бог спас!“»[352].