Григорий Сковорода. Жизнь и учение

В Библии две стороны, тленная и вечная, материя и форма. Но тем она замечательна и единственна, что весь тлен пронизывает вечность, и материя ее вся полна божественными идеями. «Библия есть ложь и буйство Божие не в том, чтоб лжи нас научала, но только во лжи напечатлела следы и стези, ползущий Ум возводящие к превыспренней Истине». «Являясь Истина по лицу фигур своих, будто ездит по ним. А они, возвышаясь в тонкий Божества разум, будто вземляются от Земли и, достигши к своему Началу с Иорданом, паки отпадают, как после плодов листвие в прежнее тлени своей место».

Библия, таким образом, «поле следов Божиих». Каждый след в символе. Символы, цепляясь один за другой, возводят ползущий разум наш к полноте божественной Истины. Они открывают в нашем грубом практическом разуме второй разум, тонкий, созерцательный, окрыленный, глядящий чистым и светлым оком голубицы. Библия поэтому вечнозеленеющее, плодоносящее дерево. И плоды этого дерева — тайно образующиеся символы. Когда ум человеческий, приступив к дереву, срывает зрелый плод божественной истины, «листвие», окружавшее плод, «паки отпадает в прежнее тлени своей место».

V. УЧЕНИЕ О ВНУТРЕННЕМ ЧЕЛОВЕКЕ

Теперь мы можем правильно понять второй центральный вопрос философии Сковороды: самопознание. Впрочем для Сковороды это не второй, не другой, а тот же самый вопрос. Сковорода пишет священнику Правицкому: «Пришли, Друже, Златоуста речь о том,что человек есть всей Библии конец и центр, и гавань». Между библеизмом и антропологизмом Сковороды теснейшая, неразрывная логическая связь. Начало и конец Библии — человек. Но какой человек? Человек эмпирический? Тот гнусный человек, которого обожествить хочет антропологизм Фейербаха или даже отчасти Конта? Нет, это человек внутренний, вечный, нетленный — божественная идея человека, сущая в Боге. Это человек сокровенный, созданный по образу и подобию Божию. Библия полна этим сокровенным человеком, и потому в свою очередь Библия есть начало и конец,Альфа и Омега внутреннего человека. О внутреннем человеке нельзя говорить языком схематического рассудка. Единственный язык, могущий чтонибудь выразить из сокровенных тайн человеческой души, — это язык символического, второго Разума. Вот почему нужно было сначала познакомиться с воззрениями Сковороды на Библию, и только на основе их возможно правильно изложить его учение о человеке. В другом контексте мысли Сковороды о самопознании будут лишены центрального смысла.

Мы уже видели, с какой остротой поставлен Сковородой вопрос о самопознании. Вне самопознания невозможно никакое познание. Если человек не узнает прежде себя, он ничего не может узнать. Всякое знание, не основанное на самопознании и из него не вытекающее, есть мнимое, иллюзорное, мертвое знание. «Если наше внутрь нас, меры не сыщем, то чем измерить можем небо, землю и море?»1 Нужно установить раньше меру, критерий и потом уже пускаться в измерения и рассуждения. Но где же взять эту меру? Она нам не дана. Хоть она и внутри нас, но ее нужно найти. Где же, в каком месте искать? Если мы возьмем эмпирического, внешнего человека, то никакой меры, никакого устойчивого законченного критерия мы в нем не найдем. «Видишь в себе одну землю. Но сим самым ничего не видишь, потому что земля и ничто — одно и то же.