Григорий Сковорода. Жизнь и учение

«Нет приятнее для путешественника, как говорить с ним о городе, который все труды его покоем увенчает. Мы родились к истинному счастью и путешествуем к нему, а жизнь наша есть путь, как река текущий». Истинное счастье и есть тот дом Отчий, который искал Сковорода в своем умозрении. Но если дома Отчего не знают и знать не хотят все ослепленные и прельщенные суетой, то счастья жаждут все. Самая слепая воля темна, бессознательна, но всетаки хочет истинного блага своего. Поэтому всем понятно обращение Сковороды: «Развяжите мне сей вопрос: что такое есть для человека лучше всего?» Этого и «великие мудрецы усмотреть не могли и поразнились в своих мнениях так, как путники в дорогах». Они назвали высшее благо «окончанием всех добр и верховнейшим добром, но кто же может развязать, что такое есть край и пристанище всех наших желаний?». К этому труднейшему и в то же время насущнейшему вопросу жизни Сковорода походит диалектически. Он начинает с критики обычных представлений о счастье. Как образчик этой критики приведу отрывок из «Разговора дружеского о душевном мире».

Яков. Ты будто муравейник палкою покопал, так вдруг сим вопросом взволновались наши желания.

Афанасий. Я бы желал быть человеком высокочиновным, дабы мои подкомандные были крепки, как россияне, а добросердечны, как древние римляне; когда б у меня дом был, как в Венеции, а сад как во Флоренции; чтоб быть мне и разумным, и ученым, и благородным, и богатым, как бык... Григорий. Что ты врешь?

Афанасий. Богатым, как жид, дюжим, как бык, пригожим, как Венера, спокойным, как однодворец... Яков. Взошла мне на память Венера, так называемая

собачка.

Григорий. Позвольте, государь мой, прибавить? Яков. Хвостатым, как лев, головатым, как медведь, ухатым, как осел...

Григорий. Сумнительно, чтоб могли войти во уши Божий столь бестолковые желания. Ты со своими затеями похож на вербу, которая быть желает в одно время и дубом, и кленом, илипою, и березою, и смоквиною, и маслиною, и явором, и фиником, и розою, и рутою, солнцем илуною...».

В этом исходная точка для критики обычных представлений о счастье. Бестолковые желания, взаимнопротиворечащие, уничтожают сами себя и делают невозможным достижения счастья. Мы не можем сыскать

II,8. II,8.счастья потому, что не желаем его как следует и пожелать так не умеем. «То беда, что не ищем знать точно, в чем оно имеет свое поселение. Хватаемся и беремся за то, как за твердое наше основание, что одним только хорошим прикрылось видом. Источником несчастья есть нам наше бессоветие. оното нас пленяет, представляя горькое сладким, а сладкое горьким. Но сего бы не было, если бы мы сами с собою посоветовали. Порассудимся, друга мои, и справимся, к доброму делу приниматься никогда не поздно. Поищем, в чем твердость наша. Пораздумаем. Таковая дума есть самая сладчайшая Богу молитва».

Как аксиомы устанавливаются два положения, все мы несчастны, и никому путь к счастью не заказан.