Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

«История наших разногласий». — Зиновьев преподробнейшим, как он считал, образом изложил свою версию нарастания тех еретических противоречий за последние три года. Но на этот раз не с Бухариным, а, в основном, со Сталиным. Ничуть не оправдываясь. Напротив, применяя наступательную тактику, постоянно ссылаясь на Ленина, доказывая свою правоту: «Первые серьезные расхождения начались после 12-го съезда (апрель 1923 г. — Ю. Ж. )... И тут решающую роль играет... речь тов. Сталина у секретарей укомов... по поводу диктатуры пролетариата».

Далее последовал рассказ обо всех неудачных попытках, предпринятых им вместе с Каменевым и Бухариным, реорганизовать осенью 1923 года секретариат ЦК. Затем остановился на разногласиях со Сталиным, возникших осенью 1924 года, по крестьянскому вопросу.

Чтобы лишний раз подтвердить свою правоту, зачитал свое письмо Молотову, направленное в октябре 1924 года. В нем же предлагал «поручить Политбюро в кратчайший срок» пополнить коллегии наркоматов земледелия, здравоохранения, внутренних дел, социального обеспечения «крестьянами, связанными с широкими слоями деревни»; включить в состав «ЦИК СССР и ВЦИК большое количество беспартийных крестьян», создав из них беспартийную фракцию; избавить антирелигиозную пропаганду от «административного воздействия», от «грубой, бестактной формы,.. нахрапом, торопливости». Познакомил с этими предложениями Сталина, «с которым отношения у нас были тогда дружеские», внесшего всего одну поправку.

Перейдя к дискуссии с Троцким, подчеркнул неизменность своей позиции: «Если мы, партия в целом, подошли к тому, что обвинили т. Троцкого в полуменьшевизме и сказали в резолюции вполне определенно об этом, если мы это в течение нескольких месяцев говорили всей стране, всему миру, то мы считали — раз мы говорим так партии, то такому товарищу... не может быть места в генеральном штабе ленинизма — в основном органе партии», то есть в ЦК.

Как некий итог, признал: «Эта сумма разногласий накоплялась постепенно. Мы были поставлены в почти полную невозможность работать. И теперь это взорвалось». Повторил: «Если партия все вопросы продискутировала, если бы мы имели возможность отвечать, если бы все было переговорено, тогда другое дело. Но этого не было».

«Наши предложения». — «Мы не противопоставляем какой-нибудь собственной линии Центральному комитету, но мы требуем исправления отдельных серьезных ошибок, которые были допущены и которые на съезде хотят усугубить». И перечислил последние.

«Во-первых, “школа молодых» (она же — школа Бухарина — Ю. Ж. ) есть факт. Это ревизионистская школа, ревизующая ленинизм... (Во-вторых), нельзя допускать ревизии в вопросе о госкапитализме. Мы изложили наши взгляды по этому вопросу — это взгляды Ильича...

В-третьих, в вопросе о крестьянстве надо идти не назад от резолюции пленума 1925 года, не назад от 14-й конференции. Нельзя признать правильным предложение о сосредоточении огня на одном из уклонов...

В-четвертых, в вопросе о составе партии не идти назад от 13-го съезда... Мы предлагаем доступа рабочим в партию не закрывать и держать линию на то, что основная масса пролетариата войдет в нашу партию.

В-пятых, вопрос о внутрипартийной демократии... должен быть теперь поставлен и, надеюсь, мы можем этот вопрос разрешить единогласно и безошибочно... Основной вопрос заключается в том, нужна ли и теперь еще отсрочка, которую мы требовали... Это вовсе не означает, что мы отказываемся от утверждения, что демократия — не самоцель, но это значит, что в 1926 году надо подойти иначе, чем в 1921-м...

Шестое, о Ленинграде. Мы предлагаем прекратить травлю против Ленинграда, снять незаслуженные обвинения, дать возможность ленинградской организации быть по-прежнему одной из опор ЦК...

Седьмое — как дальше руководить партией... Не допуская фракций, основываясь в вопросе о фракциях на старых позициях, вместе с тем поручить Центральному комитету привлечь к работе все силы бывших групп в нашей партии и дать им возможность работать под руководством ЦК... Нам надо создать... при центральном органе партии дискуссионный орган, еженедельник, обеспечивающий подлинную свободу обсуждения возникающих спорных вопросов в товарищеских рамках... Мы должны обеспечить лучшую выборность в наших партийных организациях — ее еще нет... Поручить ЦК партии на первом же заседании обсудить точно вопрос о размежевании функций Политбюро, Оргбюро и Секретариата под углом зрения полновластного Политбюро и служебного, подчиненного ему Секретариата».

И добавил: «на очереди стоит очень трудный политический вопрос — создание коллективного руководства. Мы сначала думали, что это пустяки, оказывается, дело труднее, чем мы предполагали»⁴⁴⁶.

Зиновьев был твердо уверен, что своим содокладом, своим заключительным словом спасает партию. Оказалось — лишь восстановил против себя чуть ли не всех делегатов съезда. Оскорбил. Еще бы, ведь он указал им на их вопиющие ошибки, на их незнание основ ленинизма. А такое не прощают.

Глава 16