Грим

Почувствовав его ствол у своей щелки, Лиза раздвинула ноги шире, зная, что никогда не откажет ему. Когда он скользнул в нее, ее тело выгнулось. Боже, он чувствовался так хорошо… Затем его член погрузился в нее еще глубже, и девушка почувствовала, как ее тело омыло волной удовольствия. Внезапно вспомнив его требование вчера ночью, она закрыла глаза, пытаясь отвлечься, говоря себе, что это только для него, для его удовольствия, что он хотел не ее реакцию, а лишь ее тело.

Грим застонал, как только вошел полностью в ее шелковистую глубину, чувствуя реакцию ее тела. Благословение Богини! Он никогда не знал, что соединение может быть так красиво…, что женщина может принести воину столько радости, столько удовольствия. Наблюдая за ее откликом, пока он находился в ее тесной киске, Грим почувствовал себя самым сильным мужчиной. Когда она вдруг замерла, он нахмурился и почувствовал, что Лиза отдаляется от него, не физически, но она больше не реагировала на него.

— Лиза… — зарычал он, желая, чтобы она открыла глаза.

— Я стараюсь, — прошептала она, ее глаза по-прежнему были плотно закрыты. — Я не буду двигаться. Бери то, что ты хочешь, — тем не менее, она не смогла скрыть в голосе заминку и слезу, скатившуюся из одного глаза.

— Посмотри на меня, моя Лиза, — приказал он грубовато, увидев ее боль. Осознание того, что он вызвал эту боль, ранило его сердце. Большие руки нежно обхватили ее лицо, а его большой палец вытер слезы. — Посмотри на меня, маленькая… пожалуйста, — попросил он.

Медленно влажные янтарные глаза встретились с серыми.

— Я хочу доставить тебе удовольствие, моя маленькая. Хочу поделиться радостью с тобой. Пожалуйста, позволь мне, — ее глаза лихорадочно искали истину в его глазах. Она знала, что не переживет, если он отвергнет ее снова.

— Пожалуйста, малышка, поверь мне, научи меня. Научи меня, что действительно означает соединиться с женщиной, — Грим открывался ей, как никому другому, позволяя увидеть его скрытое желание действительно принадлежать кому-то; желание, что бы кто-то принадлежал ему. Это не нормально, не для торнианца. Воин воспитывался, не зная ни одну женщину, которая когда-либо по-настоящему заботилась бы о нем, торнианка всегда будет искать другого, даже его собственная мать.

Глядя в глаза Грима, Лиза нашла свою правду. У нее, возможно, не было инструктора, но она вдруг поняла, что торнианцы лишились того, что действительно означало для мужчины и женщины быть вместе. Соединение. Это больше, чем физический акт, речь идет о единении с этим одним человеком, который завершает тебя, который любит тебя, который будет стоять за тебя горой, в ошибках, в недостатках…

Грим внимательно смотрел на Лизу, видел ее сомнения, страхи, которые он вызвал своими действиями. Существует время в жизни каждого воина, когда он знает, что его следующее действие навсегда изменит его будущее. Это случилось с ним пятнадцать лет назад, и это происходит с ним сейчас. Он должен был принять правильное решение на этот раз.

— Пожалуйста, Лиза… — умолял он ее.

Она начала медленно двигать бедрами, наклонив их, чтобы вобрать член еще глубже; его стон призвал ее неуверенно схватить его за плечи.

— Да, маленькая, веди меня, — она рассмеялась бы, если бы он не вошел в ее лоно глубже, заставляя задохнуться. Она — та, у кого был только один любовник, она должна вести его? Ее колени обхватили его бедра. Когда ноги девушки обернулись вокруг его ягодиц, она поднялась, чтобы встретить его сильные толчки.

— Да… Грим, жестче… пожалуйста… — ее поощрение заставило Грима отпустить его страсть — страсть, которая была только для нее. Почти полностью выходя из ее тугой киски, он услышал протестующий крик Лизы и резко погрузился обратно.

— О, Боже! — она не смогла удержаться и снова застонала, сжавшись вокруг него. Ее бедра толкались, вращались, делали все, чтобы она могла удержать член прямо там! Ее киска начала сокращаться, когда он вдалбливался в нее, пока девушка не взорвалась в экстазе.

Грим почувствовал, как ее лоно сжалось вокруг него. С каждым толчком он терял частичку себя; ничто никогда не чувствовалось так хорошо, как она, будучи частью его самого, а он — ее частью. В то время как Лиза забилась в удовольствии, он, потеряв последний контроль, одним заключительным толчком похоронил себя так глубоко внутри, что не знал, как будет жить дальше без его Лизы.

Держа ее в объятиях, Грим перевернулся на спину, не жалея нарушить соединение их тел. Как он мог не знать, что может существовать нечто подобное? Он не слышал ни одного рассказа об этом от других самцов. Может, он единственный, кто познал это? Или это просто его Лиза?

* * *

Лиза не знала, как это случилось. Она уснула с девочками, а проснулась, когда Грим ублажал ее. Вчера был самый запутанный день в ее жизни, и только тогда, когда она думала, что нашла утешение в руках Грима, он причинил ей боль. Сделает ли он это снова?

— Лиза? — он почувствовал ее растущее напряжение.