Гримаса

Эраст продал все, способное привлечь ястребов-перекупщиков, и вымолил в дирекции Луна-парка волшебное стекло. Из мебели в его бедняцкой квартире осталось немногое, но он в большем и не нуждался, ему хватило большого тяжелого кресла, которое Эраст, вихляя ногами и дергая плечом, выволок из угла. Он поставил кресло в центр комнаты - напротив зеркала. Задернул шторы и сел, не в силах оторваться от зрелища. Недуг продолжал его отвлекать. Отражение плясало в унисон, гримасничая еще ужаснее, и Эраст пустился на хитрость. Он уединился в прихожей и провел там в упорных трудах не одни сутки - не ел, почти не пил и засыпал прямо на полу, когда инструменты начинали валиться из рук. Но вот работа подошла к концу, и Эраст, довольный и счастливый, приладил к ручкам, ножкам, спинке кресла самозащелкивающиеся браслеты наподобие наручников. Он осторожно уселся, продел в кольца руки и ноги, вжался затылком в прохладную кожу обивки. Браслеты с лязгом сомкнулись. Стальное кольцо охватило шею. Мышцы мгновенно напряглись, приглашая на танец, но Эраст не двинулся с места и смежил веки, ликуя. Он просидел перед зеркалом восемь часов, а когда ощутил, что члены всерьез затекли, не смог освободиться.

Его нашли неделей позже. Друг, встревоженный молчанием Эраста, явился узнать, в чем дело. Взломали дверь. Сердобольный визитер вздрогнул, обнаружив себя отраженным, и вздрагивали все, кто заходил - даже санитары, привыкшие к страстям-мордастям.

- Ну и ну, - пробормотал один из них, рассматривая себя - в роли толстопузого, кривоногого недоделка. Второй приблизился к фигуре в кресле.

- Подъем, старина, архангелы прибыли, - буркнул он. - Поедешь с нами в рай.

Они и впрямь походили на архангелов - высокие, статные, в белых одеждах, мудрые нелюдской мудростью от частых соприкосновений с реальностью небытия. И - чистые высокой, небесной чистотой - они повлекли в Эмпиреи скрюченного, пучеглазого урода. Но бесовское стекло показало нечто иное.

февраль - март,

июнь 1994