Гримерка Буратино

— Могут, если выживут после нашествия этой орды. А вот эти «пёстрые» могут отменить саму Гурскую республику. Эта опасность важнейшая. Повисло молчание за столом. Шарп вертел в руке рисунок с конницей, одетой в ярко-жёлтую форму. — Всё, у Алекса глаза стали оловянными. Как пить дать полезет в драчку. О, глаза закрыл. Полезет в драку, — уверенно рассудил капитан Кос. Шарп так и думал, закрыв глаза. Была у него такая привычка. — Надо помочь. И больше узнать об этой местной мистике в краю вечной весны. Затем задумался, как он это будет делать. Ветераны сидели и перешептывались. — Шепчутся правильно. Открыл глаза и осмотрел своих старогвардейцев. На их лицах было начеркано — надо помочь.

— Значит так, я поеду с Бекхэмом договариваться с казаками. Ты, капитан, с Кэри останешься. Ян, проведёшь конкурс претендентов на четыреста винтовок. Оборонительные сооружения начинай воздвигать. Это ты лучше меня умеешь, а я привезу пулемёты. Капрал, готовь джип, через час выезжаем.

— Так вы согласны помочь? — удивился консул. От англичан он такого совершенно не ожидал. — За ваше содействие сердечное спасибо от всего нашего народа, — уже благодарил. — Возьмёте с собой Харламовых? Старший, вроде тоже казак. «Вроде тоже казак» оказался уроженцем станицы Каменской, бывшим сотником, крепким ещё мужчиной. Шарп с капралом переоделись в камуфляж, положили в джип гурские припасы, посадили Харламовых и forwards.

Глава 26

— Точно, Борн, сдаются! Оружие вверх стволами на плечо повесили. Прибежала Стелла.

— Счас вы обхохочетесь. Они из береговой охраны, из Южного Вьетнама. Они меня бананом угостили. Мы фыркнули. — Фу, пошляки, — сказала и полезла в Микру, включать американский рэп. — Это им вместо гимна. Рэп для этих пионеров. У береговой службы США, кстати, девиз: «Всегда готов», — просветила нас Стелла.

— Стелла, ты сарафанчик-то надень.

— А может я — эксбиционистка.

— Би? Тогда, больная, раздевайтесь. Ха-ха. Подошли вояки. Топтались и рассматривали всё кругом себя. Сняли каски, мы стали хохотать, хотя на душе кошки скребли коготками.

— Я капитан катера…

— Джим Керри, — сразу от пяти человек. Обескураженный Джим, меняя ежесекундно, выражение лица, потыкал пальцем, то в Микру, то в нашу одежду, и потерялся…

— Это русские. А что, они с нас ржут? — шептались в толпе джи-ай. — Арни, не рожай! Керри, счас разберётся. — Этот, комик? Вмешалась Стелла: — Парни, вон едет машина полковника. Джи-ай построились. Вылез важный Шатров.

— Мда, — это он усмотрел вторую татушку Стеллы — бабочка прячется в трусики — чмокнул ей ручку, нам кивнул. А Стелла усмотрела кольцо женатого полковника и разочаровалась. Атаман прошёлся вдоль короткой шеренги джи-ай, и стал на английском вести «допрос». Умора. Американцы тянулись в струнку, орали, с двойным «сэр», ответ и ели глазами чужое начальство и пистолет Кольта в открытой кобуре. Шатров в вопросах дошёл до непосредственного начальства катера «555».

— Сэр, командир группы катеров лейтенант Клинтон, сэр.

— Вау! А Билли наверно с Моникой? — брякнул атаман.

— Откуда вы узнали, сэр? — спросил Кэрри. Тут Шатров стал так ржать, что Борисов прокомментировал: — Переопылился, как пить дать! Борн, это ты ему про импичмент рассказал? И стал ржать сам. Кончился «допрос» занимательно. Керри, рассмотрев звёздочки Никиты, попросил у него разрешения искупаться.

— Давай, матрос. Уже можно. Американские дембеля побросали оружие на песок, разделись и побежали купаться. А потом двое — Рэмбо и Терминатор-сенатор — вернулись, и притащили, брыкающее и матерящее по-русски, тело.

— Мы там пленного захватили. Он, кажется русский, сэр. Тело развязали и сняли мешок с головы. Перед нами стоял, в весёленьком камуфляже, Максим Галкин, лютый.

— Что за маски-шоу? Арни? Сильвестр Фрэнкович? Вы куда? Вот это съездил в Таиланд! Где я? У меня ж скоро ёлки! Бенефис 2006-го! А где Аня? Анна Семенович. Моя жена! Атамана опять накрыло.

— Максим, а вас устроят гастроли в Ростове-на-Дону? — вперёд выступила Стелла. Галкин несмело кивнул. — Максим пойдёмте, искупаемся, я вам всё-всё расскажу… Взгляд Галкина упёрся в бюст Стеллы. И они пошли купаться. А Шатров веселился.

— Полковник, хватит ржать, Родина в опасности!

— Макс, ты белены объелся, тыкаешь мне, — обиделся атаман. Ему объяснили. Атаман потух. — Это что — полная мобилизация? На соборе тревожно забили в колокола.

— Сполох! — закричали на пляже. Отдыхающие бросились с расспросами к атаману. Собралось человек триста. Атаман залез на свою «Чайку», почесался, и выступил с краткой речью: — Братья и сёстры! На нас с востока идёт немалая орда, чтобы полонить наш край. Необходимо нам собраться и разбить наглого агрессора. Все как один на фронт. Наше дело правое. Враг будет разбит! Военнообязанных прошу пройти на призывные пункты. Пляж стал пустеть.

— Давайте, попаданцы, собираться, — проговорил встревоженный атаман и стал самолично складывать в багажник «Чайки» снаряжение и оружие джи-ай. Оружие было необычным: четыре советских ППС и пистолет Макарова.

— Атаман, я катер на таможню запишу?