Гримниры

Она сбила меня, и мы обе повалились на пол. Я не могла остановить падение и приземлилась лицом прямо в собственную кровь, больно ударяясь подбородком. Я по-прежнему не чувствовала боли. Онемение распространялось по телу. Все казалось каким-то сюрреалистичным. Должно быть, Рейн поняла, что я ранена, потому что я услышала ее крик.

Она появилась в поле моего зрения, ее рот открывался и закрывался. Но я не слышала ни звука. Она исчезла. Затем через странную дымку, окутывающую меня, до меня донеслось несколько ее слов.

— Слишком глубоко…не могу вытащить… истекает кровью…

Я видела, как цепь Эрика действует, как бумеранг, вращается и свистит, летая по комнате и круша все на своем пути, не замедляясь ни на секунду. Все уклонялись с его траектории. Он поднял руку и схватился за ручку шара. Цепь обернулась вокруг его запястья, и шипастая верхушка остановилась, словно он обладал какой-то силой над своим оружием.

Опустилась тишина.

Люди начали подниматься с пола и выходить из-за завалов остатков стен и мебели, однако, это был не конец битвы. Эрик обратил на себя всеобщее внимание. Я с облегчением закрыла глаза.

— Я — Эрик, сын Бальдура, внук Одина, отца богов, — взревел он. — Когда я говорю, вы слушаете. Когда я спрашиваю, вы отвечаете, иначе вы будете отвечать передо мной и перед богами.

Я не видела и не слышала, как на это отреагировали другие, потому что Рейн прокричала:

— Помогите мне!

Когда все замолчали, ее голос был услышан. Первым подоспел Эхо. Я не видела его. Но чувствовала. Чувствовала его руку у себя на щеке. Слышала ярость в его голосе.

— МАЛИИНА! — взревел он.

— Нет, она моя! — крикнул Эндрис.

За этим последовала несколько глухих ударов. И наступила тишина. Жутко. Я почувствовала момент, когда Эхо вернулся. Его дыхание на моем лице, видимо, единственное место, которое могло хоть что-нибудь чувствовать. Все ниже шеи было мне не подвластно.

— Открой глаза, Кора-мио. Посмотри на меня, — умолял он.

Я была намерена послушаться его, поэтому напрягла все свои силы, чтобы открыть глаза. Его прекрасное лицо было лишь в нескольких сантиметрах от моего, и все же я не могла коснуться его. Он лежал на полу рядом со мной, его глаза такие яркие. Я знала, что ему мучительно больно видеть меня такой беспомощной. В моих глазах стояли слезы.

— Холодно, — прошептала я. По крайней мере, мне так показалось.

— Все хорошо, — сказал он и достал свой артавус. Другой, не косу. — Я нанесу руны исцеления.

— Нннет, — еле вымолвила я. — Люблю. Тебя. Отпусти. Меня.

— Нет. Мы с тобой, Кора-мио, предназначены друг для друга.

— Отвези ее больницу, — услышала я Торина.

— Она не выдержит, — сказала Рейн.

— Назад, — прорычал Эхо.

— Эхо, ты не можешь, — возразила Рейн. — Ты знаешь, что тебя ждет, если ты сделаешь это, — ее голос стал тише. — Они перестали сражаться, потому что Эрик так приказал им, не потому что они внезапно возлюбили тебя. Если ты отметишь ее, они донесут это твоей богине.

— Пусть. Я не дам ей умереть, — он коснулся моего лица, его тепло успокаивало меня. — Я приму любое наказание от Хель, но она должна жить.

— Будет. Отойди, — я узнала голос Лавании. — Я рассказала богине о том, как Кора помогала потерянным душам, и она дала свое одобрение. Кора сострадательна и заботлива. Ее любовь к людям сделает ее идеальной Бессмертной, — она опустилась на колени рядом с Эхо. — Засыпай, Кора Джеймисон. А когда проснешься, у тебя начнется новая жизнь.

Я ничего не чувствовала, но на веки навалилась тяжесть.

— Я люблю тебя, Кора.

Может мне хотелось это слышать, или я вообразила себе, но было похоже на то, что Эхо признался мне в любви.

***

Голоса доносились издалека. Я пыталась услышать их, понять, что они говорили. Голоса все нарастали, пока не слились в один.

— Вернись ко мне, Кора-мио, — просил Эхо. — Мне нужна твоя любовь, ты наполняешь мою жизнь смыслом, — он гладил мое лицо.

Его голос затих, и я попыталась ухватиться за него, продираясь сквозь темный туман, что грозил поглотить меня.

— Я вел жалкое существование, — говорил Эхо, его голос становился громче. — Собирал души. Спал с кем попало. Покупал, что хотел, а потом продавал. Но потом я поцеловал тебя, и моя жизнь изменилась. Ты дала мне повод смеяться. Любить. Теперь я с нетерпением жду, чтобы вернуться от Хель, потому что знаю, что ты будешь ждать меня.

Его голос снова затих. Мне хотелось сказать ему, что я с радостью буду ждать его, но, опять же, было только молчание. Я попыталась пошевелиться, найти его в этой темноте. И его голос снова вернулся.

— Ты показала, что неважно, что снаружи. Что пусть мое сердце изранено, но ты готова принять его. Оно твое, куколка. Оно твое с того самого момента, когда ты посмотрела в мои глаза и показала, что я достоин твоей любви. С того момента, когда я обнял тебя, ты стала моей, а я твоим. Вернись ко мне, дополни меня.

Его красивый монолог прервал стук. Это была Рейн.

— Как она? — судя по голосу, ей было плохо. Словно она плакала.

— Не просыпается, — тихо сказал Эхо, в его голосе слышалась горечь.

— А остальные? — нерешительно спросила она.