Гримстоун (ЛП)

Ее киска темная, как и ее соски, соблазнительная полоска выглядывает между выпуклостями ее задницы.

Я хватаю ее за запястья и прижимаю ее тело к подлокотнику дивана, заставляя ее задницу приподняться в воздух. Держа ее запястья прижатыми к пояснице, я опускаю другую руку, чтобы раздвинуть ее половые губки....

Ее спина вздрагивает под моей рукой, напряженная и пульсирующая. Она едва может дышать от напряжения, от ужасного и интенсивного ощущения обнаженности, когда я осматриваю ее…

Я раздвигаю ее внешние губы, обнажая темно-розовые внутренние складочки. Ее маленькое влагалище трепещет от моих прикосновений, мягкое, как плюш, скользкое, как масло. Я провожу пальцем вокруг ее отверстия с легким, равномерным нажимом, наблюдая, как ее влага просачивается, словно роса, собирая ее на пальцы, чтобы поднести их к губам...

— Ммм... — я позволяю ее аромату раствориться у меня на языке.

Я снова прикасаюсь к ней, медленно, скользя пальцами по кругу. Она еще влажнее, чем раньше. Я подношу это к ее рту.

— Попробуй это.

Она послушно приоткрывает губы и сосет.

Я хочу, чтобы этот рот обхватывал мой член.

Когда я снова прикасаюсь к ней, мои пальцы погружаются внутрь. Она чертовски мокрая…

Я возвращаю пальцы к своему языку, и я пьянею от нее.

Мир был старым серым экраном телевизора, и когда он разлетелся вдребезги, я обнаружил позади буфет в великолепных оттенках малинового и бордового…

Это ее тело, как вишня, как гранат, как вино, как кроваво-красное мясо... Этот вкус, запах и ощущение ее во рту и на моей коже…

Я мог бы поглотить ее целиком, что я и делаю, зарываясь лицом в ее мокрую маленькую щелку сзади.

Ее бедра покачиваются, и она взвизгивает. Когда я отстраняюсь, ее спина выгибается, а бедра раздвигаются, как будто она уже скучает по мне, как будто она умоляет меня вернуться…

Я опускаюсь на колени, прижимаясь лицом к ее великолепной киске и заднице. Вблизи я вижу, какая она чувствительная, какая нежная. Я наблюдаю, как она дрожит в этом самом мягком месте.

И когда я прикасаюсь к ней там, я вижу, как она тает. Я наблюдаю за этим и ощущаю это кончиками пальцев, то чувство, которое зарождается под моей рукой и распространяется, охватывая ее тело дрожащими волнами, пока она полностью не оказывается под моим контролем…

По крайней мере, на мгновение.

Пока она не уходит и не попадает в беду.

Я резко шлепаю ее снизу вверх по заднице, заставляя ее ягодицы подпрыгивать, как я делал с ее сиськами. Реми взвизгивает.

Я шлепаю ее еще раз, потом еще, в ровном темпе, чтобы она знала, чего ожидать. Я делаю это справа, а затем слева — твердые шлепки снизу вверх, пока обе ее ягодицы не становятся такими же розовыми, как и сиськи.

Теперь мы готовы начать.

Я снова надавливаю на подлокотник дивана, прижимаясь к ее спине, позволяя своему телу покоиться поверх ее, позволяя ей почувствовать мой вес, мое тепло.

Прижавшись губами к ее уху, я шепчу:

— Реми... Я не могу допустить, чтобы ты позволяла другим мужчинам целовать себя, даже на минуту, даже если я в ярости убегу.

Она замирает подо мной и слегка поворачивает голову, потому что теперь мы говорим честно.

— Почему ты сорвался с места?

В моей голове проносятся образы, взгляды, шепот, руки Эммы на плечах Реми, ее губы у ее уха, эти ведьмовские зеленые глаза, устремленные на меня.

— Не прикидывайся дурочкой. Ты знаешь.

Реми издает звук, похожий на вздох. Ее голос низкий и мягкий, когда она спрашивает:

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? Многие люди говорят мне, что ты убил свою жену.

— Ты думаешь, это сделал я?

Вопрос задается прежде, чем я успеваю задуматься, хочу ли я на него ответа.

— Нет, — говорит Реми достаточно быстро, чтобы я чуть не расплакался. — Очевидно, иначе меня бы здесь не было. Но я руководствуюсь только чувствами, так что, возможно, я просто глупая.

— Мне не нравится, когда ты так говоришь, — я хватаю ее за запястья, заламывая их за спину.

— Что? — выдыхает она.

— Мне не нравится, когда ты притворяешься неразумной.

— Я… я…

Она слегка качает головой, но у нее хватает ума не заканчивать это предложение так, как изначально планировала.

Затем она все равно это делает.

— Джуд… тот, кто...

Я приподнимаюсь достаточно, чтобы резко шлепнуть ее по заднице.

ШЛЕП!

— Ой! — взвизгивает Реми.

ШЛЕП! ШЛЕП!

— Я имею в виду, мне жаль!

— Не рассказывай мне свои истории о брате, — рычу я ей на ухо. — Есть только один способ сделать тебя глупой.

Вместо этого я опускаю руку ниже и касаюсь ее киски, нежно потирая, успокаивающе…

— Я знаю, какая ты умная. Я видел это. Я наблюдал, как ты во всем разбираешься. Ты упорная. Меня влечет к тебе...

Теперь, когда я хватаю ее за запястья и стягиваю их крепче, это похоже на то, что я притягиваю ее к себе. Как будто мне нужно зарядиться от ее тела…

— Но я не могу допустить, чтобы ты флиртовала с Томом Тернером. Даже за бесплатные электромонтажные работы.

— Это не бесплатно! — выдыхает Реми, дрожа под моими теплыми, влажными пальцами. — Это со скидкой.

Я шлепаю ее за это шесть или семь раз. Шлеп! Шлеп! Шлеп! В быстрой последовательности.