Гримстоун (ЛП)

— Я так рад, что ты пришла навестить меня… — бормочет он. — Я ужасно скучал по тебе...

Затем он выпрямляется, и его янтарные глаза блуждают по моему телу со злым умыслом.

— Теперь давай посмотрим, что я могу для тебя сделать...

Он велит мне лечь спиной на стол, подложив под голову подушку. Затем натягивает пару латексных перчаток. Перчатки облегают его красивые руки и вызывают у меня глубокий трепет своим блестящим антисептическим видом. Из-за них руки Дейна выглядят более опасными и почти нечеловеческими.

— Лежи спокойно... — бормочет он своим глубоким, гипнотизирующим голосом.

Он ставит мои пятки на стол так, чтобы мои ноги были покрыты маслом, и срезает мои стринги ножницами.

Когда он снимает материал, его теплое дыхание касается моей обнаженной киски. У меня дрожат колени.

— Ты чувствительная девочка...

Дейн кладет свои руки в перчатках мне на колени и осторожно раздвигает их.

Я никогда не позволяла мужчине вот так рассматривать мою киску, при включенном свете, в нескольких дюймах от своего лица. Я должна верить, что Дейн прикоснется ко мне, не причинив боли, и, самое главное, я должна верить, что ему нравится то, что он видит.

Это самое трудное — поверить, что я красива для него. Что мне не нужно стыдиться или бояться.

Но когда я совершаю этот прыжок веры и вижу глубоко укоренившуюся похоть в его глазах, то, как его дыхание становится глубже, а язык облизывает губы... когда я никогда не чувствовала себя более сексуальной. Кровь приливает к моему телу, и моя киска становится такой чувствительной и ноющей, что я бы отдала душу за прикосновение его пальцев к моим половым губкам.

— У тебя самая красивая киска… — рычит Дейн, его взгляд устремлен между моих бедер. — Это как самый чистый, самый нежный маленький цветок, у которого закрыты все лепестки...

Он прижимает свои пальцы в перчатках к моим половым губкам.

— И я могу так нежно раздвинуть их и найти самый центр...

Он раздвигает мои губы легким, мягким нажимом, по чуть-чуть за раз, чтобы я могла почувствовать каждый миллиметр кожи, каждый нежный нерв. Он раскрывает меня, кусочек за кусочком, слой за слоем, пока я не начинаю пульсировать и задыхаться, а мой клитор полностью не обнажается.

— Вот оно… — его глаза горят. — Моя самая любимая часть...

Он берет свой указательный палец и слегка прижимает его к самой головке моего клитора. И надавливает вниз.

Как будто он нажимает на кнопку, которая заставляет меня опускаться к центру земли. Вся комната обрушивается на меня, и я падаю, падаю и падаю...…

Он водит пальцем маленькими кругами, надавливая, надавливая вниз. Я посещаю Аида и возвращаюсь снова, притянутая к себе взглядом блестящих золотистых глаз Дейна.

— Очень хорошая девочка, — говорит он, когда я кончаю.

Его пальцы, обтянутые латексом, одновременно клинические и эротичные. Они прилипают к моей коже, частично как инструмент, частично как человек.

Я вспоминаю, как он впервые прикоснулся ко мне, как впервые он стоял так близко. Пристальный взгляд его глаз, сила его рук…

Я помню, как безрассудно я размахивала этим молотком, и часть меня задается вопросом, не хотела ли я в глубине души лечь на стол врача.

Не лги... Ты получаешь именно то, что хочешь…

— Я хотела, чтобы ты прикасался ко мне вот так с того момента, как увидела твои руки.

Дейн улыбается, и становится видна его ямочка.

— Эти руки?

Он снимает латексные перчатки.

Теперь, когда он прижимает свои пальцы к моей киске, они теплые и бархатистые. Я задыхаюсь и дрожу, когда он раздвигает их, касается и поглаживает. Он слизывает мой вкус со своих пальцев и прикасается их влажными кончиками к моему клитору, поглаживая вверх и вниз.

— Скажи мне, что тебе нравится... — инструктирует он. — Скажи мне, что ощущается лучше всего...

— Немного мягче… — прошу я. Он смягчается наполовину. — Чуть сильнее... Теперь быстрее... теперь немного быстрее...

Дейн постепенно приспосабливается, пока скорость и давление не становятся импульсом, ощущение, которое закручивается спиралью и нарастает под его пальцами, как глиняная посуда, придающая форму, пока он не создает мой оргазм под своими руками, и я теряюсь в нем, кружась и не теряю сознание.

Он скользит пальцами внутрь меня.

— Сожми...

Я сжимаю так сильно, как только могу.

— Очень впечатляюще... — его глаза не отрываются от моих. — Теперь расслабься...

Я расслабляю мышцы. Дейн ждет, пока я не стану мягкой и расслабленной. Затем он начинает двигать пальцами, медленно и нежно вводя их в меня и выводя из меня, в то время как я изо всех сил стараюсь не сжиматься.

Попытка оставаться свободной и расслабленной делает меня необычайно чувствительной. Трение этого мягкого, медленного скольжения похоже на покачивание гамака — нежное, гипнотизирующее и непреодолимое. Оно нарастает и нарастает совершенно по-другому, пока я пытаюсь сохранять спокойствие, но кульминация требует конвульсий.

— Теперь сожми... — приказывает Дейн, не сводя глаз с моего лица.

Я крепко сжимаю его пальцы и взрываюсь. Это взрыв золота, который омывает меня, теплый огонь цвета его глаз.