Гримуар

Оставив очаг с выращиваемым искусственным человеком, следователи приступили к детальному осмотру кабинета ученого, столь загадочным образом неожиданно пропавшего некоторое время назад. Читателю конечно же не терпится также видеть, как выглядит рабочий кабинет настоящего алхимика. Что ж, это любопытство можно только приветствовать, ведь именно жажда знаний двигает нашим миром.

В углу, противоположном тому, где стоял очаг с колбой в ящике, располагался обычный тигель. Прямо же по центру кабинета располагался большой красивый письменный стол, на котором в странном порядке, словно бы небрежно разбросаны, были расставлены самые разнообразные предметы. Слева от письменного стола возвышался огромный стеллаж, сплошь заставленный книгами. Йошка бегло оглядел пыльные корешки, надеясь увидеть среди них книгу алого или красного цвета, но ее там не было. Справа же стоял верстак, заставленный всевозможными сосудами, глиняными горшками, стеклянными колбами и каменными ступками — всем, что необходимо во время Великого Делания. Для этого же под верстаком, заканчивающимся большими тисками, стояли ящики с разнообразными реактивами, преимущественно ртутью и серой. За спинкой кресла, приставленного к столу, на стене висела картина, изображавшая старинный чертеж тигля. Увидев картину, Йошка невольно вскрикнул от изумления. Уж очень она походила на тот оригинальный план Городка, который пан Платон изволил расставить на обеденном столе в трактире. Проследив за взглядом ученика, учитель усмехнулся.

— Да, именно так, сын мой, — сказал он, деловито подходя и бегло оглядывая чертеж. — Как видишь, не мы одни с тобой столь умны. Карл Новотный недаром слыл при дворе нашего славного короля самым толковым алхимиком. Он тоже подметил странную схожесть Городка, в котором мы имеем честь гостить, с Королевским искусством. Вот видишь, тут не хватает какого-то строения, которое есть на чертеже. — Мастер постучал указательным пальцем по изгибающейся ручке, служившей одновременно выводом дистиллированной воды. — Это пивоварня. А вот здесь, — тут он ткнул пальцем в противоположную ручку, являвшуюся отводом пара, — на плане не хватает еще одного строения. Оно должно быть там, и мы выясним, где оно находится, кто в нем живет и как оно связано с Королевским искусством. Все остальные строения мне понятны.

Учитель, предоставив ученику восторгаться его умом и разглядывать чертеж в поисках ответа, направился к столу, сел в хозяйское кресло и вперил взор свой в разложенные на письменном столе предметы. Предметов было немного. В центре стола лежала книга, которая была раскрыта на некоей гравюре. Гравюра изображала сидящего мужчину, скорбно подпершего подбородок рукой и небрежно чертившего указкой на земле узоры, в то время как в небе пролетала хвостатая комета — верный знак надвигающейся беды. Пан Платон бережно взял книгу и перевернул ее, открыв титульный лист, прочитав который мастер удовлетворительно кивнул головой. Видимо, он был прекрасно знаком с сей книгой. Йошка тоже подошел и взглянул на титульный лист, где было красивым шрифтом выведено заглавие и автор. То был знаменитый трактат немецкого художника Альбрехта Дюрера «О прекрасном». Подпись же под гравюрой гласила, что это не что иное, как «Меланхолия», гравюра на меди от 1514 года. Юноша в очередной раз вознес хвалу пану Ванеку, аптекарю, который писал рецепты исключительно на латыни и научил сему великому языку своего ученика.

Внизу от книги, ближе к креслу, в котором восседал мастер, в куске голубого муслина лежала бережно завернутая — о чудо! — засушенная бабочка. Платон Пражский аккуратно развернул муслин, оглядел прекраснейшее из созданий Господа и так же аккуратно завернул бабочку обратно.

Слева от раскрытой книги Дюрера стоял воткнутый в столешницу тонкий ножик для резания бумаги. Его ручка из слоновой кости тускло блестела покатым боком при свете свечей, которые зажег Йошка, чтобы учителю была лучше видна обстановка истинного кабинета алхимика. Платон потрогал указательным пальцем ножик, отчего тот завибрировал.

— Да, странно, — задумчиво сказал королевский библиотекарь и обратился к противоположному концу стола, на котором лежало гораздо более странное сочетание.

Справа от раскрытой книги лежали две скорлупки грецкого ореха, доверху наполненные вишневыми косточками. Йошка обошел стол, нагнулся над скорлупками и, дивясь такому странному сочетанию, решил про себя, что сие есть тайна великая, понятная лишь мистам и посвященным адептам. Когда он станет алхимиком, думалось Йошке, то он сразу же станет понимать, что означают вишневые косточки, которыми наполнен грецкий орех. Видимо, Платон также не понял, с чего бы надумал Карл Новотный наполнять одними косточками другие. Он похмыкал и обратился к противоположному краю стола.