Гримус

По стенам были развешаны птичьи портреты, горделивая вереница породистых пернатых голов, действительно существующих или существовавших когда-то, а также вымышленных. Картины, расположенные в непонятном Взлетающему Орлу, но явно продуманном порядке значимости, расходились в обе стороны от самого большого портрета, занимающего почти всю стену справа от входа. Одного взгляда на существо в роскошном разноцветном убранстве из перьев было достаточно, чтобы сразу его узнать. То была птица Рух Синдбада, мифический Феникс: сам Великий Симург.

Потрясенного невиданным зрелищем Взлетающего Орла из близкого к шоковому состояния опять вывел всепроникающий скрип. Не останавливаясь, Птицепес уже прошла к другой двери, в противоположной стене комнаты. Взлетающий Орел и Мидия почти бегом догнали свою провожатую и вслед за ней очутились в невероятно красивой и элегантной столовой, где стены были завешаны древними изысканными гобеленами, а полы застелены прекрасными пушистыми и мягкими коврами. Серебряная посуда и канделябры сверкали повсюду. Эта комната находилась в самой вершине главного треугольника, но Птицепес не замедлила шаг.

Теперь они, насколько мог судить после запутанного путешествия по Дому Гримуса Взлетающий Орел, повернули направо и начали спускаться вниз. В четвертой комнате, где они оказались, царил полумрак, в котором смутно проступали над полом какие-то светлые возвышения. Когда глаза Взлетающего Орла наконец привыкли к скудному освещению, он разобрал, что возвышения эти представляют собой подии, на которых выставлены — что? — невидимые под белыми длинными покрывалами предметы. Все эти странные, непонятные белесые тени — ни одна из которых размером не достигала Розы — почему-то вселяли в него тревогу. Скрип был слышен и здесь, так же как и в предыдущих комнатах…

Очередная дверь оказалась не в противоположной стене, а в стене, расположенной справа от входа. По-прежнему следуя за Птицепес, они переступили порог и очутились в небольшой, почти пустой комнатке, освещенной мигающими масляными лампами на стенах, в первом в доме помещении без окон и наружных стен. На стене напротив входной двери красным на сером был выписан знак.

— Буква каф, — резко бросила Птицепес.

По мнению Взлетающего Орла, это небольшое помещение было чем-то вроде прихожей — иного его назначения он просто не мог представить. И это означало, что их путешествие почти закончено. Следуя за Птицепес, они свернули в дверь налево и оказались в светлой и просторной, полной воздуха и отлично обставленной комнате, без сомнения предназначенной для них самих. На широченной кровати их ожидала белоснежная постель. В комнате находился также низкий, мягкий и, очевидно, очень удобный диван, рядом с которым стоял небольшой инкрустированный резной столик с шахматной доской из янтаря на столешнице.

Вновь пытаясь сориентироваться, Взлетающий Орел отметил, что назначение помещений, окружающих эту комнату, ему непонятно. Но первое объяснение нашлось очень быстро — дверь налево от него, остановившегося на пороге спиной к Комнате Каф, вела в ванную; в дальнем же конце прихожей (справа) проход вел в убогий закуток, занимаемый Птицепес. У нее был собственный выход во внешний мир, как и положено слугам. Повернувшись, она как раз готовилась удалиться в свое тесное убежище.

Но прежде чем она успела уйти, Взлетающий Орел крикнул ей вслед:

— Когда я смогу увидеть Гримуса?

— Жди, — ответила Птицепес и закрыла дверь своей комнаты. Взлетающий Орел услышал, как за дверью звонко щелкнула задвижка.

Кругом звуки: их целый набор, разнообразных и тревожных. Свист в самой глубине сознания, гомон, щебет и перекличка птиц и прежний скрип.

— Все в порядке? — спросил он Мидию.

Его спутница лежала на кровати, закрыв глаза ладонями, пытаясь отгородиться от нового, пугающего окружения.

«Мидия стойкая женщина, — подумал Взлетающий Орел, — но и ее стойкости есть предел».

Он решил вернуться к главному входу в дом, повторив все повороты и проследовав через те же комнаты. За тыльной стеной прихожей скрывались помещения, где он еще не был — там наверняка располагались покои самого Гримуса, но двери, которая бы вела туда из прихожей, он не заметил. Оказавшись снаружи, Взлетающий Орел обошел вокруг дома; но других входов, кроме главной и задней дверей, черного хода из комнатки Птицепес, не обнаружил; зеркальные окна в той части дома, где, по его предположениям, должен был находиться Гримус, были плотно закрыты. Он вернулся в холл камней крайне озадаченный.

Искомую дверь он увидел, едва переступив порог — оказалось, что один из ничем не примечательных ранее камней мог поворачиваться на петлях и теперь был сдвинут в сторону, открыв зияющий проход в стене. Скрип, всюду проникающий скрип доносился именно оттуда, из этого тайного, прежде замаскированного камнем прохода. Взлетающий Орел осторожно двинулся на звук. Узкий длинный коридор за потайной дверью был освещен грязно-желтым тусклым светом масляных ламп.

— Акустика иногда сбивает с толка, верно?