Гримус

Валгалла: павшие воины проводят там бессчетные дни в невиданной роскоши и богатстве, поминая за бокалом вина прошлые битвы, наслаждаясь славой своей последней минуты, снова и снова падая окровавленными на склизкий пол и возрождаясь наутро, чтобы возобновить вековечный бой. Валгалла, святилище славы, живой музей героев минувших лет. Валгалла — у источника мудрости, откуда испил Один, на берегу которого раскинуло ветви Великий Ясень Иггдрасиль, мировое древо. Когда падет древо, придет конец и Валгалле.

Быстро облизывая языком пересохшие губы, Виргилий усталой рукой указывал Взлетающему Орлу на К.

После того как Виргилий Джонс очнулся (хотя и не восстановил присутствие духа), подъем на гору проходил спокойно; вдвоем они остановились на краю леса, покрывавшего склон, сраженные внезапно открывшимся видом на изумительную просторную равнину.

Казалось, что в склоне горы кто-то вырезал гигантскую ступеньку. Взлетающий Орел, поднявшийся на гору Каф впервые, моментально представил себе великана, воспользовавшегося некогда островом в качестве ступени для восхождения из моря в небо. В дальней плоской части ступени как раз и находился К., дома которого тулились к возобновляющему подъем склону. Остальную, свободную часть равнины занимали поля и луга — пастбища для рогатого скота и овец; здесь также выращивали пшеницу и иные злаки. Была ночь, и на полях царил покой. Там и сям среди полей заметны были освещенные домики фермеров, подобные светлячкам в саду.

Над горной равниной, в полумиле от начала нового склона, стояло еще одно уединенное жилище. Стены этого дома в противоположность единообразной выбеленности городских построек были окрашены непроницаемой чернотой агата. Здесь жила Лив.

Дальше вплоть до самой вершины, скрытой завесой облаков, никакого жилья не было.

— Эти облака висят там всегда, — неожиданно заметил Виргилий и снова замолчал.

Взлетающий Орел не забыл клятвы, данной им в этом Внутреннем Измерении; при первой же возможности он собирался оставить свои поиски и обосноваться на острове. Здесь должен был прийти конец бесконечным годам его странствия, несчетным зимам и летам слепого блуждания вслед за движущимся перстом. По всему, сейчас он должен был бы вздохнуть с облегчением — но почему-то опечалился. Любому человеку трудно расставаться с въевшейся в основы его существа мечтой или целью и внезапно строить свою жизнь на совершенно новый лад; для Взлетающего Орла, чья цель не менялась вот уже семь веков, подобная задача могла сравниться с подвигом Геракла.

Виргилий Джонс тоже строил планы, и в значительной части этих планов принимал участие Взлетающий Орел. Сейчас, когда он и его спутник добрались наконец до К., наступил критический момент. От того, как Взлетающий Орел поведет себя в городе (и как город примет его), во многом зависел результат, на который Виргилий надеялся. Если Взлетающий Орел и К. не сойдутся, все усилия мистера Джонса пойдут прахом. Сил самостоятельно тягаться с Гримусом у Виргилия Джонса больше не было. Недавно, в лесу, он мельком взглянул на Гримуса, и у него вновь появилась надежда; но после схватки с горфом мистер Джонс опять понял, что бессилен. С невеселым удивлением Виргилий обнаружил, что все его последние действия во многом соответствуют намерениям Деггла; узнай об этом Мастер Николас, он тоже наверняка очень бы удивился. «Если бы Бога не было, то его следовало бы придумать», вспомнил Виргилий и улыбнулся, переиначив афоризм: «Поскольку Гримус есть, его следует уничтожить».

Сейчас возобновлялось давно проигранное сражение. Ему предстояла встреча с О'Туллом и, может быть, с Лив. Но обратной дороги не было.

— Взлетающий Орел, — обратился он к своему спутнику, — я хочу вам кое-что сказать: более всего мы беззащитны перед теми, кого любим.

Взлетающий Орел слушал мистера Джонса вполуха. Виргилий махнул рукой и зашагал вперед, старательно тараща глаза и пытаясь рассмотреть что-нибудь в затянувшем горную равнину ночном тумане, в котором К. приобретал таинственный, потусторонний вид.

— Я говорил о себе, — заметил через некоторое время Виргилий Джонс. — Надеюсь, вам не суждено будет испытать мою боль. Но что касается меня, то все ваши несчастья и вся ваша боль — это мои несчастья и боль. По моему, только так и следует понимать дружбу.

Взлетающий Орел проникся смыслом услышанного. Виргилий говорил тяжело и медленно; такие слова даются трудно. Это был крик о помощи, мольба человека, который уже дважды спас Взлетающему Орлу жизнь.

— Я согласен с вами, — проговорил Взлетающий Орел.

Виргилий Джонс коротко кивнул.

Сразу за последними деревьями Леса они остановились. Была глубокая ночь.

— Ну что? — бодро спросил Виргилий. — Вперед?

Под влиянием внезапного порыва Взлетающий Орел взялся правой рукой за левую руку своего проводника; словно братья, рука об руку, они двинулись навстречу своей разной, но одинаково тревожной судьбе.

Сияющая над туманной равниной луна озаряла их движущиеся фигуры желто-молочным светом.

Часть вторая. Время Прошедшего

Глава 31