Гринтерра (СИ)

Камалия наблюдала за танцующими воинами и один из них направился прямо к ним. Большая маска из тисового дерева с вырезанным на ней лицом, похожим на женское, закрывала лицо воительницы. Девушка подбежала и села на колено перед старостой, снимая с себя тайну.

— Нисса! — закричала Кама и кинулась на шею молодой негритянке. — Целый месяц по тебе скучала!

Девушка обняла свою маленькую подругу, словно младшую сестру.

— А я уж думала, забыла. Целый месяц не могла отделаться от мысли, что ты на меня из кустов выскочишь. — отстраняя от себя Камалию, девушка протянула маску воина девочке. — Хочешь поносить?

— Ого! — лицо Камалии расплылось в улыбке счастья, но та медленно начала улетучиваться. — Я не могу её одеть. Я не заслужила. Вы их целый месяц вырезали из великого дерева Ущелья Ветра, следуя воле духов природы, — девочка протянула маску обратно Ниссе. — Когда-нибудь я вырежу свою, и моя будет больше, чем у тебя, — Кама показала язык и вновь воссияла улыбкой.

— Вы растите достойную дочь, староста Бадд.

— Спасибо Нисса. Поздравляю с прохождением испытания, надеюсь твой род будет прославлен тобою в царской армии, и вы получите свою фамилию.

— Буду стараться изо всех сил! — Нисса встала с колена и убежала к остальным молодым воинам деревни.

Из теней, что откидывали дома от света костра, к счастливой семье приближалось два светящихся в темноте глаза. Адеола резко схватила Ганджи за руку, а на лице мужчины выступили капельки пота. Камалии же показалось, что она начинает терять сознание от чувства страха. Музыка перестала играть, а воины прекратили свои танцы. В тёмном плаще, ведя за руку ребёнка, к семейству Бадд приближался седой мужчина. Его волосы были собраны в низкий хвост, а глаза напоминали два горящих факела, оббегающих непривычную праздничную суету.

— Эобар! — Ганджи подскочил со своего места и протянул руку своему старому другу.

— Ты приглашал Бадд, вот и пришёл. Наши дети наконец познакомились, и я решил тебя навестить. К тому же и случай выдался.

— Я хотел бы с тобой поговорить Эо, но не в столь людном месте.

— Хорошо. Обирон, побудь здесь и на этот раз постарайся без происшествий. — взглянув на своего сына с укором, Эобар скрылся вслед за старшим Баддом. А праздник продолжился будто ничего и не произошло.

***

— Что-нибудь слышно в последнее время? — Ганджи жевал тростинку, сидя на краю обрыва.

— Ничего особенного, лишь кучки разбойников, что грабят торговые караваны, но сведения о них уже переданы в ближайшую крепость Гринтерры, — закуривая трубку отвечал бывший сослуживец.

— Как поживает Изая? Я слышал от торговцев, что его сын растёт полной копией, таким же невозмутимым и хладнокровным.

— Его сын взял только лучшие черты своего отца, но есть в нём что-то пугающее даже меня…

— Да ладно? Неужели есть кто-то, кто тебя пугает?

— Не пойми неправильно, Бадд. — повернувшись к своему другу Эобар заглянул ему в глаза полные улыбки и радости жизни. — В этом парне есть то, что я боюсь увидеть в Оби, одиночество и боль. Изая показывает сыну слишком много…боли.

— Я сожалею, что оба ваших сына остались без своих матерей.

— Жалость — это не твоё, Бадд. Мне сразу становится стыдно за тот проигрыш, — подавился дымом ветеран многих боевых действий. — но жалость не то, что нужно испытывать к нашим детям. Я, думаю, всё решает любовь.

— Это ты глубоко копаешь, стал слишком сентиментальным? — плечом подтолкнул своего друга Тигр Юга.

— Стал старше, Бадд.

После неловкой паузы, разбавляющейся только музыкой барабанов и песнями жителей деревни орешника, Ганджи поменялся в лице и вновь возвратил привычный серьёзный вид.

— Ты сделал то, о чём я тебя просил?

— Да, его лук в надёжном месте. Никто не найдёт. Изая спрятал его слишком усердно, всё-таки он тоже твой десятник.

— Хорошо если надёжно, но есть у меня подозрения, что всё не так прозаично.

Глава 3. Тяжело в учении, легко в бою

Уже прошло около полугода со дня знакомства Обирона и Камалии. На небе светились два спутника планеты, Луна, отражавшая свет поднимающегося за горизонтом солнца, и Данай, что сиял оранжевым диском независимо от своего положения на небе. Первый спутник делал оборот вокруг планеты около тридцати дней, что называли месяцем, а Данай проходил свой путь за неделю. Это и многое другое Камалия узнала от мамы, которая занималась с ней каждый день чистописанием и арифметикой, историей и культурой, танцами и игрой на флейте. Последнее Кама любила сильнее прочих уроков, ведь столько эмоций могла донести флейта до людей, столько оттенков настроения было у этого инструмента, будто сам ветер рассказывал свою историю через неё. Чистописание же давалось с определённым трудом: первая строчка писалась слева направо, а следующая уже справа налево, и так они меняли друг друга, сохраняя порядок, в котором писались буквы. Если рассказывать вкратце, то каждые две строчки повторяли движение солнца, которое раз за разом, рассвет за рассветом появлялось на восходе и исчезало на западе, проходя днём над горизонтом, а затем и под ним в обратную сторону.