Гринтерра (СИ)

Тюрьма «Сонм Зверя» находилась на высоте около полутора тысяч метров над уровнем моря. Она была построена как крепость для отражения нападений со стороны Гринтерры и имела, по мнению военачальников двухсотлетней давности, стратегическое значение, как и её брат близнец на другом конце долины. Её ещё ни разу так и не осаждали. Империя считала это признанием неприступности своего творения. Со временем крепость начали использовать как тюрьму для особо опасных преступников, что чаще всего были на уровне четвёртой стадии своей анимы, но, как и сейчас, случалось заключение носителей пятой. Здесь всегда стоял большой гарнизон, отдыхая от походов в регионы континента южнее Эйдоса, поэтому явление в крепости-тюрьме Ганджи Бадда, бывшего анхеля рантаров, высшего полевого чина армии царства Гринтерры, было хоть и неожиданным для рядового состава, но отнюдь не неприятным. «Сонм Зверя» смог бы поймать Тигра Юга живым, даже если бы тот оказывал сильное сопротивление. Ведь в одиночку даже представитель пятой стадии анимы не смог бы справиться с гарнизоном целой крепости.

Гринтерца отвели в камеру «Алая звезда», что предназначалась скорее не для людей, а чудовищ, поскольку на её стенах, полу и потолке в больших количествах находился редкий металл астромарин. Он вытягивал природную энергию из всего живого, что находилось рядом с ним, а когда металл насыщался этой энергией, то начинал её отдавать. Конечно, такого никогда не случалось в тюрьмах, и насыщенный астромарин заменяли обычным, отправляя наполненный природной энергией металл в столицу империи, Кион, для дальнейшего использования.

Ганджи Бадда сковали по рукам и ногам, растянув их в стороны. Красноволосый воин не сопротивлялся. Он уже потерял тот смысл жизни, что приобрёл двенадцать лет назад, когда узнал о беременности своей жены. Прижимаясь ухом к животу Адеолы, Ганджи часто слушал биение сердца своего ребёнка, которого он поклялся защищать, обучать и наставлять. Настолько сильно было желание отца воспитать сильного воина, что новость о рождении именно дочери, а не сына, не смогла сбить этот настрой. Он тренировал её жестко и старался как можно меньше жалеть своё дитя, но… Но та любовь и безусловное доверие, какими наградила его Камалия, смогли смягчить сердце бывшего анхеля, сделать его более мягким, ранимым, чувственным. Одного не смог учесть старший Бадд — слабые места, какие он искоренял у себя с самого детства, теперь находились не у него на теле, а в самом центре души… Адеола, Камалия, Ракдай… Отринув семью в четырнадцать лет, он лишь сейчас начал осознавать те эмоции, что когда-то испытывала его мать.

— Какая занимательная штука, эта ваша Кар-Ма, не находишь Бадд? Хи-хи… — Астей Лопак стоял напротив Ганджи и с надменным лицом победителя огрызался своей мерзкой улыбкой гиены. Находиться долго в камере «Алая звезда» могли лишь носители пятой стадии анимы, а, будучи всего лишь на третьей, лорду-защитнику «Сонма Зверя» можно было её посещать лишь на пять минут в день. Иначе, его жизнь могла оказаться под угрозой.

— Эта наша карма работает в обе стороны… — нехотя ответил красноволосый.

— Значит, по твоей логике, когда-то и меня настигнет та же участь? Хи-хи-хи…

— Я такого не говорил. — плюнул себе под ноги онемевающими губами бывший анхель. — Не для того нас богиня сотворила, чтобы мы клевали друг друга, словно голуби, получая удовольствие от убийства более слабого.

— Богиня говоришь… Слишком многим вы, гринтерцы, считаете, что обязаны этой мифической Природе, и признай, что будь у вас хоть на каплю больше ума, уже давно бы признали своё поражение. Даже наши золотые монеты ценятся больше ваших серебряных в соотношении один к десяти. И это только потому, что мы продаём свои технологии и предоставляем свои услуги различным малым домам континента. Если мы не захватим вас силой, то задавим своим экономическим и политическим преимуществом. Наш технический прогресс уже на десятилетия, если не на века, превосходит Гринтерру. О чём говорить, если лесное царство само покупает у нас за огромные деньги механизмы, до коих ни за что и никогда бы не додумалось. Ты хоть представляешь…

— Не представляю, белобрысый. Тебе уже пора.

Астей Лопак достал песочные часы, песчинки в которых уже давно перетекли из верхней половины в нижнюю.

— Мы с тобой ещё пообщаемся, Бадд! — выходя из камеры бросил лорд Лопак последнюю фразу с ужасом увидев свои бледные кисти рук.

***

Следующий день настал для наследницы Великого дома Ели, как нельзя, спокойно: её разбудил стражник Олаф, кто с тихим скрипом открыл тяжёлую дверь камеры своими большущими руками, и поставил на каменный пол кашу из злаков на молоке и большую чашу с фруктами. Не поверив своим глазам, Камалия смела всю еду, закинув её в желудок как можно быстрее. Первый раз за более чем месяц она увидела сочные фрукты тропических лесов, какие росли у неё дома.

“Да… Бабушка не перестаёт меня удивлять…”