Грёзы о Закате

Из их набора, без всякого сомнения, матерных фраз, до ушей витязей на ходко идущих по Двине ладьях донеслось только одно понятное слово 'криви'. Таким вовсе не бранным прозвищем они называли всех пришельцев с заката. На протяжении веков все русские в этом регионе — криви. Значит, помнят божественного Криве, который привёл свой род на новые земли!

Побоялись они сцепиться с пожаловавшими в их края гостями. Зато не побоялись другие. Те самые, против которых Олег Дукович не пожелал сражаться, будучи тысяцким в рядах воинства Челадрага, Великого князя велетабов. Зачем же биться с родичами, ближними и дальними?!

— Море ходит! Ждать надобно. Заходим в Ригов! — все эти команды Страшила выкрикнул Алесю, а тот, в свою очередь — Кнуту, махнув рукой в сторону порта и города. Несмотря на ветер и расстояние, слова долетели до Кнута, и он закивал своей рыжей головой.

Пришвартовавшись к причалу в славном портовом городе Ригове, населённом, в основном, русами, выходцами с острова Руяна, и кривичами, Страшила дал добро всем, кроме дозорных, на выход в город. Как же не глянуть на товар, что есть на рыночной площади, как же себя не показать! А потому витязи неспешно натянули лучшие одежды и надраенную до блеска броню.

С ладьи Алесю была видна неожиданно возникшая суета на торговой площади. «Чего они так взволновались» — с этим вопросом Алесь оглянулся в ту сторону, куда показывали торговцы. С моря к порту шёл боевой корабль, узкий и с хищными обводами. Разглядел Алесь и фигуру на носу: некую птицу, вырезанную из дерева, похожую на сокола. Примерно половина воинов выделялась своими рыжими головами, головы второй половины были обриты, а оседелец волос на обритых головах второй половины выдавал их принадлежность к варягам, абодритам иль варинам.

С соседнего борта донеслось проклятие Страшилы:

— Готы-заразы! И варяги-выродки! Хорьки!

Страшила явно имел ввиду внешность и варварские украсы готов в виде ожерелий, навешанные, пожалуй, в таком же количестве, в каком женщины-заразы украшают свои прелести. Почему лихих разбойных варинов и абодритов, родичей по крови, Страшила величал бранными словами? Неужто потому, что некоторые среди них выродки? Многие звали их варягами без бранных определений. Варяг — слово, производное от «вара», означавшее товар, а основным их товаром были рабы. Ныне рабы везде в Европе самый главный товар. Алесь припомнил разговоры со Страшилой, и ему стало ясно, что Олег не хотел с ними сражаться, но, вместе с тем, Дукович мгновенно привёл себя в состояние боевой готовности.

Помедлив, Страшила отдал приказ:

— Ходить наверх!

Кнут и Алесь продублировали команду, и те витязи, что ещё копались под палубами на подтоварье, выскочили наверх.

Варяги перебросили трап, рекомый по-словенски 'дъска', и на причал, важно и чинно, сошёл их старшой, а за ним на берег попрыгали воины.

Подобно Страшиле, Алесь не горел желанием биться с варягами. Кто ж знает всех тех пращуров в его генеологическом древе? Алесю ведомы лишь три поколения его предков.

Их дружина по числу воинов, была меньше дружины Страшилы, но по гонору и наглости явно превосходила лютичей.

— Что вы, козлы, забыли в нашем море? — спросил старшой варягов. — Иль не ведомо вам, что Хельги Великий запретил гостям, окромя нас, ходить на закат?

В былинные времена людей определяли по речи, хуизху. Уста не лживы, и Дукович моментально понял, кто этот старшой, что саженью в плечах.

— Море не ваше, море Волынское, а я, таксама рус, как и ты, но живу в Волыни, — ответил Страшила и, в попытке разойтись со старшим ватажки варягов миром, попробовал перевести диалог в иное русло: — А кто же величает Хельги Великим?

— Посланцы Хазарии дали ему грамату. Они прозвали Хельги Великим.

Белобрысый варин вдруг заорал:

— Лютовы эти ладьи! С Нево-озера ушёл от нас Лют.

— Труса празднуете? — в голосе старшого прорезалась презрительная нотка. — От саксов бегаете и от нас таксама? В Ригов мы посадника-бессермена привезли. С Ригова дань возьмём и с вас — недоимки.

Всё стало ясно Алесю в этот хмурый день и момент. «Да не будет болеть душа Страшилы! Битвы не избежать. Возьму все грехи на себя» — с этим решением он вдохнул полной грудью, вбирая прохладный воздух, что с напором веял от расшалившегося Варяжского моря.

— Ты, бочка дерьма, как смеешь ты своим нечистым рылом мутить здесь воду? — заговорил он, перевирая известные ему стихи, и его фраза не сразу дошла до понимания старшого: Алесь изрёк её по-русски, а меж русской речью и словенской большая разница. — Как смеешь ты, морда, указывать мне, князю Алесю?

Старшой побагровел: дошёл, должно быть, смысл. И он крикнул князю:

— С тебя первого сниму голову. И тризну тебе не обещаю.

— Ты же, княже, без брони! — вскричал кормщик.

Страшила хотел было также остановить Алеся, но тот махнул рукой и прыгнул через борт на берег. С кульбитом в воздухе. Прыжок ему был нужен не для эффекта, а для ускорения и настройки к бою.

— Князь-скоморох! — крикнул кто-то из варягов, и те дружно заржали.

— Ходить свиньёй! — зычно скомандовал Страшила.