Грипп. В поисках смертельного вируса

Однако опасения Нэнси Кокс из Центра по контролю заболеваемости и профилактике в Атланте окончательно рассеялись не сразу. Смерть ребенка всерьез ее напугала, но она убедила себя, что причин для паники нет. «Мы заново рассмотрели всю ситуацию. Допустим, в мае случился вселивший тревогу эпизод. Но уже наступил сентябрь, а новых схожих случаев не наблюдалось, и это был добрый знак». Теперь ту смерть можно было уже считать всего лишь исключением.

Но затем, как раз в канун Дня благодарения, Кокс снова позвонили из Гонконга. «Мне сообщили об обнаружении новых случаев заболевания. Я была в шоке. А затем события нарастали стремительно, как снежный ком», – рассказывает она. Новое появление вируса возродило все прежние страхи. Не повторится ли пандемия 1918 года?

«Наше беспокойство вызывало прежде всего то, что мы, вероятно, видели лишь, что называется, верхушку айсберга, – говорит Кокс. – Могло ведь быть и огромное число других заболевших, которым еще не поставили диагноз. Инфлюэнца в каком-то смысле подобна пирамиде. Ее вершину составляют смертельные случаи, число которых невелико в сравнении с количеством госпитализированных. А людей, доставленных в больницы, значительно меньше, чем страдающих от бессимптомной инфекции. Откуда нам было знать общее число носителей вируса H5N1? Но главное, вопрос по-прежнему состоял в том, передавалась ли болезнь от человека к человеку», – подчеркивает Кокс.

Доктор Джон Ламонтань, заместитель директора Национального института аллергических и инфекционных заболеваний, находился в то время в Индии вместе с официальной делегацией во главе с министром здравоохранения и социального обеспечения. И в очередной раз проверяя электронную почту в компьютере, он, к своему ужасу, обнаружил среди писем сообщение от оператора Центра по контролю заболеваемости и профилактике с информацией о повторном обнаружении вируса H5N1.

«Я был до крайности встревожен, – вспоминает Ламонтань. – Разумеется, я не забыл о смертельном случае в мае, но ведь с тех пор прошли шесть совершенно спокойных месяцев. В какой-то степени возвращение вируса после такого длительного перерыва беспокоило меня больше всего. Невольно возникала мысль, что все это время вирус где-то прятался – в людях или в животных. Существовала возможность, что на этот раз мы столкнемся с куда более серьезной проблемой».

Времени терять нельзя, подумал Ламонтань. Его сотрудники должны немедленно начать работу над вакциной. Ее первые дозы пойдут на иммунизацию лаборантов, чтобы защитить их от угрозы заражения. Но при этом ученым необходимо заложить основу для оперативного производства вакцины в огромных количествах, чтобы ее хватило для использования в мировом масштабе, если потребуется. Нужно наладить тесное взаимодействие с фармакологическими компаниями и готовиться к худшему.

Одновременно эпидемиологи возобновили расследование в Гонконге, и на этот раз оно проводилось даже более тщательно, чем предыдущее. Международная группа, начавшая работать там осенью, стала намного многочисленнее – только Центр по контролю заболеваемости и профилактике командировал туда семь экспертов, к которым присоединилась целая армия специалистов непосредственно из Гонконга.

Число случаев заболевания продолжало увеличиваться. С ноября по конец декабря в больницы доставили восемнадцать человек, восьмерых из них пришлось интубировать, шестеро умерли.

«Мы наблюдали крайне тяжелые проявления болезни, – рассказывает доктор Фукуда. – На наших глазах в больницы привозили совсем еще детей или молодых людей, которых приходилось класть под респираторы, но они все равно умирали, хотя совсем недавно все они были совершенно здоровы».

Большинство жертв составляли именно дети, но, как отмечал Фукуда, «самым поразительным оказалось то, что в наиболее серьезной форме грипп проявлялся у людей старше восемнадцати лет: преимущественно к ним применялась принудительная вентиляция легких, и они же главным образом умирали. От этого зрелища кровь стыла в жилах». Повышенная смертность именно среди такой возрастной категории выглядела необычно. Ничего подобного не бывало с пресловутого 1918 года.

«Мы выделили тенденцию к особой подверженности инфекции среди молодых людей, которых смерть уносила в первую очередь. И это пугало больше всего», – рассказывает Фукуда.