Гривар (СИ)

Лишившись копья, недочубака почему-то не бросился наутёк, а бросился на меня, оскалив свои коротенькие зубки. Он вообще слепой что ли? С такими-то зубами бросаться на арги, а тем более на меня. Да у меня клыки длиннее его пальцев! А ещё Кира рядом стоит, которую он почему-то и вовсе проигнорировал. А Кира не любит, когда её игнорируют! Именно поэтому храбрый лохмач отправился не вперёд, как он планировал, а вверх, закончив свой полёт на макушке дерева. Похоже, что Кире понравилось отправлять в полёт всякую живность. Правда, эта зверушка, в отличие от прошлых летунов, летела в полном молчании. Но зато приземление вышло эффектнее – лётчику-залётчику удалось ухватиться за ветку, что спасло его от падения обратно, но от этого потревоженное дерево сбросило с себя снежный покров, превратившись в самую настоящую новогоднюю ёлку. Понимаю, что земной флоры здесь быть не может, но уж очень дерево похожее. Да ещё и с игрушками, точнее с одной. Но зато эта игрушка не что-нибудь, а самый натуральный снеговик. Только морковки не хватает, но он её не заслужил, или заслужил, но засунуть её следует в другое место, а не в нос.

– И что с тобою делать? – спросил я у нашего австралопитека, попутно отмечая, что Куга и Ошка догнали нас.

Это хорошо, сейчас хоровод водить будем.

– Рар! – донеслось сверху.

– Вариант «понять и простить» я даже не рассматриваю! – возразил я. – Думать надо, прежде чем копьём тыкать в кого попало!

– Рар!

– Так учись! Не умеет он думать, понимаешь. Копьё сделал? Сделал! Теперь сделай выводы!

– Рар…

– Ну, так и быть, на первый раз ты прощён, но снимать я тебя не буду! Сам себя до такого положения довёл – сам и слезай!

– Рар.

– Поговори ещё тут! Я не Кира – я ещё выше закину!

– Рар-рар-рар! – внезапно задёргался питекантроп.

А мой нос подсказал мне причину его оживления – к нам приближались его соплеменники.

– Кира, – она тут же повернулась ко мне, – огонь!

– А…

– Не на поражение! В смысле, поразить надо, но до глубины души, а не до хрустящей корочки!

– Будет сделано, шеф! – козырнула она, видимо, забыв, что к пустой голове – а тем более без головного убора – не прикладывают.

И она зажгла! Да как зажгла: с каждой её лапы сорвалось по длинному столбу пламени, которые, обвиваясь друг вокруг друга, рванулись в сторону застывшего племени и, едва не опалив этих питекантропов, растеклись в разные стороны, охватывая копьеносцев кольцом. Да уж… Тут и меня проняло, что уж говорить про дикарей, для которых огонь является пока чем-то мистическим и непостижимым.

И нет ничего удивительного, что после всего увиденного племя в полном составе брякнулось на колени, уткнув морды в снег. Даже первый копьеносец свалился с дерева и теперь подвывает в унисон с остальными лохмачами.

– Чего это они? – Киру почему-то такое поведение удивило.

– Ты – богиня, – пояснил я.

– Это я знаю, – скромняга, – а с ними-то что?

– Для них ты теперь богиня, – перекричать развывшееся племя становилось проблематично, и я перешёл на мысленное общение.

– Ну, хоть кто-то оценил, от тебя-то не дождёшься! Да хватит выть! – переключилась она с меня на свою паству.

А те и не думали останавливаться, наоборот, заметив, что их божество обратило на них внимание, племя подняло громкость и частоту, хотя казалось, что дальше уже некуда. Тогда Кира оскалилась, прижав уши к голове, видимо, чтобы не слышать этой какофонии. Племя же решило, что она недовольна тем, что её прославляют недостаточно громко и завыло усерднее, а пророк-снеговик и вовсе полез лобызать снег под лапами богини. К его счастью, у него хватило мозгов не покуситься на сами лапы. Он и так-то отлетел в ближайшее дерево с такой скоростью, что в момент удара послышался хруст непонятно чего: то ли дерева, то ли его чугунной черепушки.

Завидев, к чему приводит недостаточное рвение, племя рвануло – ползком, разумеется – вперёд, стремясь выразить своё восхищение. Вот только у Киры уже уши горят, так что, если они не остановятся, то узнают что такое Гнев Божий, не дожидаясь Страшного Суда и Не Менее Страшного Следствия.

– Стоять! – прорычал я на ползущую толпу.

Вот только рык мой не произвёл на них должного эффекта. «Ну, зверь и зверь, подумаешь!» – так, видимо, подумали они. Пришлось и мне явить чудеса, поджарив молнией чьи-то нахальные задницы. И после этого их проняло, по крайней мере, от Киры они отстали. И переключились на меня.

– Уйдите, черти! – пятился я от впавших в религиозный фанатизм дикарей.

– У-И-ТЕ Е-ТИ! – радостно завопила толпа, продолжая ползти ко мне.

– Бога нет! – привёл я такой аргумент. – Это всё сказочки капиталистов и империалистов!

– ОА Е! – дружно подтвердили они, продолжая ползти и молиться.

Толпа продолжала напирать, теряя в религиозном экстазе те крохи разума, что можно было увидеть в их глазах. Теперь там плескался огонь веры, сжигая рациональность и здравый смысл. Последняя надежда договориться миром тоже сгорела в том огне, так что остаётся только одно решение:

– Бежим!