Гривна Святовита

— Проснись же, кнез! — Брагода снова тронул спящего за плечо.

Искор, превозмогая сонный дурман, вяло оттолкнул от себя чужую руку и принялся ощупывать свое Лицо. Сознание вернулось к нему не сразу, но когда он пришел в себя, сперва испуг, а потом ярость охватили рикса:

— Что ты здесь делаешь?!

Искор вскочил, обращая свой неистовый интерес к дальнему углу спальни, где слышались какая-то возня и глухое мычание.

— Нет, Искор, твой тельник[6]не придет на выручку. Я на всякий случай связал его своей цепью. Вишь, как барахтается! Так что его ядовитые дротики тебе сейчас не услужат.

— Ты… ты поднимаешь руку на своего кнеза?!

— Вспомни, Искор, род Оркса Бешеного присягает только богам! Нас можно купить, но заставить подчиниться кому-либо из риксов нельзя! Я не такой человек, а ты не мой рикс.

— Что тебе нужно?

— Где мое серебро?

— Ты пришел сюда только за этим?

— Слишком много вопросов. Я больше не верю тебе, рикс. Ты отдашь мне долг — и я уйду, и тогда ничья кровь в твоем доме не прольется.

Брагода вонзил свой взгляд в глаза Искора. Кнез был едва ли не вдвое старше борсека и не привык отводить глаза, но против пронзительного взгляда Брагоды был беспомощен.

Рикс встал, молча подошел к изголовью своей постели, откинул золототканую накидку и открыл спрятанный под ней ларец. Затем нехотя извлек две пригоршни серебряных колтов[7] тонкой чеканки и протянул их Брагоде.

— Зря ты пришел сюда. Видно, забыл завет предков: «Не желай другому — не получишь сам!»

— Я пришел к тебе за своим. Наши предки говорили и так: «Обещанное другому — уже не твое!» И Руговит[8]мне помог. Он усыпил твою стражу, он и выведет меня отсюда.

Брагода спрятал за пазухой серебро, небрежно поклонился риксу и спустился в темную подклеть спальни.

Искор обессиленно рухнул на шкуры. Горечь постыдного унижения сдавила ему горло, но он превозмог себя, рассудок взял верх над чувствами.

Брагода, конечно, не тронул его сторожей. Он не посмел бы нарушить древнее правило — первому не проливать кровь Рода. Но, с другой стороны, ему только и нужно, чтобы Искор поднял сейчас шум. Все начнут метаться, обнажат оружие против Брагоды, и тот в суматохе уложит всех. Нет, его надо перехитрить.

Искор разорвал на левом плече поволоку, плеснул на руку красного вина из недопитого накануне кубка и, сняв со стены факел, сошел в подклеть, а потом на низкое крыльцо. Здесь, во внутреннем дворе, вповалку спали его воины.

Нечеловеческий вопль вырвался вдруг из груди кнеза, разбудив спящих. Тяжелый факел дрожал в его руке, блики огня прыгали по разбросанному оружию, по отшлифованной глади бревенчатых стен.

Воины повскакивали на ноги, силясь понять происходящее.

— Бужату мне! — кричал рикс, корчясь будто бы от боли. — Бужату сыщите…

Из мечущейся толпы вперед выступил молодой длинноусый воин.

— Бужата, ты славный боец… — начал Искор, спускаясь по ступенькам. — Жаль, что мне не служишь. Но ты служишь богам, и потому должен отстоять завет их и слово. Что говорит великая Веда? «Слово против слова, железо против железа, кровь против крови!» — Искор застонал, наклонив голову к несуществующей ране. Потом, как бы собравшись а силами, заговорил вновь — Сейчас меня хотел убить Брагода. Он решил, что я обманул его… Смотрите все — он пролил кровь лютичанских кнезов! Там, — Искор кивнул на окна спальни, — лежит связанным мой тельник — дикий Годемал. Кто может связать такого зверя! Только борсек!

«Странно, — подумал Бужата, — если борсек решил убить тебя, то почему ты еще жив?»

— Убей его, Бужата! Убей оружием кнеза Искора. Это будет твой заклад для Арконы.

Воин не спешил верить риксу, но при упоминании Арконы глаза его заблестели. Он поклонился и пошел собираться в дорогу.

* * *

Брагода, все видевший и слышавший лежа на соломенной крыше Искоровой кухарни, подивился коварству лютичанского кнеза. Теперь он знал, кто охотник за его жизнью — Бужата. Этот воин был пришлым, и Брагода видел его всего несколько раз. Бужата, носивший такие же длинные усы, как и франконы, но в отличие от них не заплетавший косы на висках и не бривший затылок, шел в Аркону — к храму Святовита. Опытный взгляд Брагоды сразу оценил горделивую осанку и подчеркнутую стать молодого воина.

Борсек перевел взгляд на рикса. Откуда у него взялась рана? Полоснул себя ножом? Это Искор-то?! Нет, тут какое-то коварство. Все нужно решить сейчас, сразу, не дав злым языкам бесчестить род Оркса.

Брагода встал на крыше в полный рост.

— Эй, рикс, вот он я! Кто тут хочет со мной драться?

Все подняли головы, оживленно заговорили. Лишь Бужата, словно ожидавший появления борсека, остался совершенно спокоен. Кое-кто из воинов потянул на себя налучье, но Брагода знал, что они побоятся первыми обнажить свое оружие.

Вдруг Бужата резким движением извлек клинок из ножен и с вызовом обернулся, злобно ощерив зубы. Борсек тут же ответил на вызов. Поджав ноги, он прыгнул вниз и, оказавшись в двух шагах от своего противника, приветственно поднял правую руку.

— Я буду драться по обычаям предков… Я — Брагода— Вук[9]из рода Оркса Бешеного. Как твое имя?