Гризли

Я молча послушался приказания. Так как у меня в кармане случайно оказалось стекло от телескопа, костер был скоро разложен, и густой черный дым большими клубами уже поднимался в воздух. Не прошло и десяти минут, как раздался оглушительный выстрел, и я увидел приближающуюся к острову шхуну. Дым от костра, разложенного мной, был, очевидно, сигналом для судна. Я только сейчас понял, что это была хитрость пиратов, и они нарочно угнали шхуну, чтобы мы, решив, что они окончательно покинули остров, вышли из нашего тайника. Но теперь огорчаться было уже поздно. Я целиком находился в их власти, поэтому мне оставалось только беспомощно стоять рядом с пиратом и следить за тем, как команда лодки высаживалась на берег. На секунду у меня промелькнула мысль спрыгнуть со скалы и стремительно броситься в воду, но между мной и морем уже были люди.

Когда команда поднялась на скалу, было много разговоров по поводу успеха блестящего плана. Разбойники радовались удаче. Обращаясь к человеку, взявшему меня в плен, они называли его «капитаном». У всех был очень непривлекательный вид. Свирепые лица, всклокоченные волосы и бороды. Вооружены они были тесаками и пистолетами и одеты все почти, не считая мелких подробностей костюма, так же, как и капитан. Глядя на них и видя нахмуренные брови, гнусные выражения лиц, я чувствовал, что жизнь моя висит на волоске.

У всех был очень непривлекательный вид. Свирепые лица, всклокоченные волосы и бороды. Вооружены они были тесаками и пистолетами…

– А где же остальные собаки? – воскликнул один из мужчин, сопровождая свой вопрос ругательством, заставившим меня содрогнуться. – Я готов поклясться, что их было трое, а может быть, и больше.

– Слышишь, что он говорит, щенок? Где же другие собаки? – сказал капитан.

– Если вы имеете в виду моих приятелей, так я вам не скажу! – тихо ответил я.

Услышав мой ответ, команда разразилась громким хохотом.

Капитан удивленно взглянул на меня. Затем, вытащив из-за кушака пистолет, он сказал:

– Слушай, молодец! Мне некогда терять с тобой время. Если ты мне не скажешь все, что знаешь, я тебе размозжу голову. Где твои товарищи?

Я колебался несколько секунд, не зная, как поступить. Внезапно блестящая мысль прорезала мой мозг.

– Злодей! – сказал я, потрясая перед самым лицом капитана сжатым кулаком. – Размозжить мне голову дело небольшое, но я говорю тебе прямо, без обиняков: даже если ты сейчас бросишь меня в море с этой скалы, я все равно не выдам своих товарищей. Испробуй меня!

Капитан побледнел от злости, услышав мои слова.

– Ах так! – воскликнул он, грубо выругавшись. – Ну-ка, ребята, возьмите его за ноги и швырните в воду. Поворачивайтесь.

Команда, удивленно молчавшая, приблизилась, и два молодца, схватив меня, потащили к скале. Я мысленно поздравил себя с успехом моего плана, потому что знал, что, очутившись в море, благополучно доплыву до пещеры, где меня с нетерпением ожидали Джек и Питеркин. Но мои надежды рухнули, когда я услышал громкий окрик капитана:

– Подождите, ребята, мы еще его помучаем, прежде чем отдать на съедение акулам. Тащите его в лодку. Поторапливайтесь, разгуливается ветер!

Команда немедленно поволокла меня и, поспешно спустившись со скалы, швырнула на самое дно лодки, где я в течение нескольких секунд пролежал без памяти.

Очнувшись, я с трудом поднялся на локте и увидел, что мы уже вне кораллового рифа и подходим к шхуне. Не успел я оглядеться, как почувствовал грубый толчок ногой в бок, а резкий голос приказал мне лезть на борт шхуны. Я встал и с трудом взобрался наверх. Спустя некоторое время лодку подняли на палубу, и судно, подгоняемое свежим ветром, вышло в открытый океан, оставив далеко за собой коралловый остров.

Команда, занятая работой по уборке шхуны, мало обращала на меня внимания, так что я мог свободно наблюдать за ними, знакомиться со шхуной, на которую попал так неудачно. Внутри она больше походила на торговое судно, чем на разбойничью шхуну. Я был поражен чистотой и порядком, царившими повсюду. Палубы, чисто вымытые, блестели. Мачты, выструганные и отполированные, были выкрашены в черный цвет. Белые паруса красиво вздувались от сильного ветра. Короче говоря, убранству шхуны могли позавидовать капитаны любого флота. Лодка, поднятая наверх, показалась мне непропорционально большой, но посчитав количество человек команды, я понял, что на случай какого-нибудь происшествия вся команда, состоящая из сорока человек, могла бы свободно поместиться в ней.

Ознакомившись со всем, что меня окружало, я стал думать о своих приятелях. На душе было грустно, слезы помимо воли катились из глаз.

– Что ты хнычешь, упрямый щенок? – раздался низкий голос капитана, подошедшего ко мне и залепившего мне такую пощечину, что я едва удержался на ногах. – Я не разрешаю реветь на своем корабле. Прекратить рев немедленно, или получишь от меня порцию, тогда будет от чего выть.