Гризли

На следующее утро, утомленный бессонной ночью, я проснулся в очень скверном настроении. Голова горела, и я чувствовал, что терпение мое подходит к концу.

Капитан появился на палубе незадолго до того часа, когда обыкновенно команда отправлялась в лес. Я подошел к нему, прося его разрешения остаться на шхуне, так как чувствовал себя больным.

В ответ на мою просьбу он злобно посмотрел на меня и очень грубо приказал собираться для того, чтобы, как всегда, идти на берег. Дело в том, что за последние несколько дней настроение капитана резко изменилось к худшему. Это случилось после крупных разговоров с Ромато, который угрожал тем, что пошлет флотилию из своих военных лодок с тысячью туземцев и подожжет шхуну. В ответ на это капитан подошел к нему вплотную и со сверкающими глазами сказал:

– Мне только нужно поднять свой мизинец для того, чтобы моя пушка разнесла на мелкие куски всю вашу деревню.

Хотя вождь племени был очень храбрым человеком, свирепый взгляд капитана заставил его затрепетать. Он ничего не ответил, но слова капитана разбудили в нем дремлющие старые обиды и подняли новое чувство ненависти.

Итак, мне надо было идти в лес, несмотря на головную боль и сильное утомление. Перед отходом меня потребовал к себе в каюту капитан.

– Слушай, Ральф, у меня есть для тебя поручение. Эта черная морда Ромато окончательно сошел с ума; мне необходимо его как-нибудь задобрить. Вот, возьми эти зубы кита и снеси их ему домой. Скажи, что я шлю ему привет и прошу принять подарок. Возьми с собой кого-нибудь из людей, умеющих объясняться с туземцами.

Я с удивлением рассматривал странный подарок, состоящий из шести белых китовых зубов и двух по бокам, выкрашенных в ярко-красный цвет. Я решил взять с собой Билла и заодно попросить его объяснить, какую представляют собой ценность зубы кита.

– Тебе и мне, – сказал Билл, – эти зубы кажутся ненужным хламом, а дикари очень ценят их. Больше всего ценятся красные, каждый из них равняется двадцати белым. Я думаю, что происходит это оттого, что они нечасто встречаются и их трудно достать.

Подойдя к дому Ромато, мы застали его сидящим на подстилке среди огромного количества туземных тканей и других предметов, подаренных ему представителями низших племен. Он встретил нас не очень дружелюбно, но когда Билл объяснил ему причину нашего посещения, он стал гораздо добрее.

Получив подарок, он окончательно размяк.

– Идите, – сказал он, сделав неопределенный жест рукой, – и скажите вашему капитану, что я разрешаю ему сегодня рубить деревья, а завтра уже нельзя. Пусть он сам приедет на берег, мне нужно с ним поговорить.

Когда мы вышли от вождя, чтобы возвратиться в лес, Билл мрачно покачал головой:

– Этот черномордый затевает что-то недоброе. Я его давно знаю.

В этот день работа в лесу утомляла меня больше, чем когда-либо. Я с нетерпением ждал момента, когда можно будет вернуться на судно, забиться в свой угол и с закрытыми глазами вспоминать светлые дни, промчавшиеся так быстро. Наконец наступил долгожданный час, и я впервые, вступив на палубу шхуны, почувствовал радость.

Вечером я случайно услышал разговор капитана с одним из его помощников. Этот разговор меня сильно взволновал. Они сидели в каюте капитана, расположенной внизу, и тихо беседовали, но так как верхний иллюминатор был открыт, каждое слово отчетливо доносилось до моего слуха.

– Мне это здорово не нравится! – сказал помощник капитана. – Похоже на то, что за нашу работу мы ничего не получим.

– Ничего не получим? – спросил капитан, стараясь скрыть гнев. – Ты считаешь, что хороший груз ничего не стоит?

– Это правильно, – возразил помощник, – но груз-то у нас на борту, и лучше бы до беды отчаливать.

– Слушай, – сказал капитан, понижая голос, – ты рассуждаешь как мальчишка. Во-первых, вовсе не весь груз у нас, огромная часть его еще находится в лесу, но мне не дают его вывезти. Ведь он уже угрожал нам всячески.

– Угрожал нам, неужели? – воскликнул помощник, горько смеясь. – Несчастное самодовольное существо!

– Да, видно, не такое уж самодовольное, раз ты боишься напасть на него.

– Кто сказал, что я боюсь? – прогремел помощник. – Я готов в любую минуту это сделать. Но, капитан, каковы ваши намерения?

– Я хочу подвести шхуну возможно ближе к берегу, чтобы пушку можно было нацелить на срубленные уже сандаловые деревья. Затем я высажу всю команду на берег, за исключением двух человек, которые будут караулить шхуну, готовые в любую минуту, забрав нас, быстро сняться. Мы можем потихоньку пробраться через лес к началу деревни, где эти дикари всегда кружатся в своих сумасшедших плясках, и разрядить несколько карабинов, которые с первого же удара уложат сорок – пятьдесят человек. После этого будет уже легко. Дикари всей толпой ринутся в горы, а мы, забрав все, что нам нужно, снимемся с якоря и уплывем.

Помощник капитана одобрил его план, а когда он уходил из каюты, я слышал, как капитан сказал ему:

– Распорядитесь, чтобы людям выдали по лишнему стакану грога, и не забывайте о нашем условии.