Гризли

— Не будешь и все! Уж не пока она живет тут у меня за стенкой! Шалав тебе, на все за бабки согласных, что ли, мало?

— Чё бесишься, Яр? Я ее прижму, под себя подомну, а там уже и на продажу дома уболтаем.

— Я без тебя ее на это уболтаю. Не лезь!

— Я же тебе помочь хочу.

— Х*ю своему ты помочь хочешь!

— Да чего взвился, псих? Тебе-то до нее какое дело?

— Я, по-твоему, мразь какая-то последняя, чтобы знать, что ты под моим носом девку прессуешь и под себя гнешь, и терпеть это?

— Да что там терпеть?! Сдурел ты прямо.

— Это ты сдурел! Забыл, кто у нее отец?

Ага, тот самый, что только что в телефонном разговоре, считай, с незнамо кем в открытую заявил, что я могу с его дочуркой делать что вздумается.

— Не забыл. Но и мозгами у меня было время пошевелить над инфой. Новая жена, сынок новорожденный, и дочка от первого брака — оторви и выбрось, что внезапно съезжает из роскошной хаты в центре на окраину в дом бабки, с которой не зналась раньше. Вывод: они с паханом разосрались в хлам. Так что мне не препятствие.

Хитрый мудак! Мозгами он шевелил!

— То есть ты думаешь, что, если она прибежит к папеньке вся в соплях с рассказом, что ты ее принудил спать с тобой, он на это забьет?

Забьет. Вот чую, что так и будет, но Боеву этого знать не обязательно.

— Да никуда она не прибежит. Я ее так оприходую, что жаловаться будет не на что.

Перед глазами полыхнуло от видения изогнутого дугой в экстазе девичьего тела под нависающей здоровенной тушей Андрюхи. Тонкие пальцы, побелевшие от усилия вогнать в его спину ногти в момент сексуального безумия. Его чертов член с пошлым, влажным хлюпаньем таранящий покорную вторжению плоть снова, и снова, и снова…

— Ты. Ее. Не. Тронешь! — грохнул я стаканом об стол, раскалывая тот и разливая коньяк.

— Ты с дуба рухнул, Яр? — шарахнулся от меня друг. — Совсем уже озверел?

— Ты меня слышал. Девку не трогаешь.

— Да поче… А-а-а, вот дурак, не усек. У тебя самого на нее стоит будь здоров, да? Ну так бы и сказал.

— Ерунды не городи!

— Да какая там ерунда. Теперь-то я вижу.

— Дебил. Что ты там видеть можешь?

— А то и вижу, что погремушка тебя зацепила на раз. Но знаешь что? Тебе от нее надо держаться еще дальше, чем мне. Ты ведь реально псих. Доведет, опомниться не успеешь, и дел похуже меня наворотишь.

— Я тебе сказал: все, чего я от нее хочу, — это чтобы свалила отсюда. Все!

— Угу. — Андрюха надулся и сидел с полминуты так, зыркая на меня из-под светлых бровей, но потом сдулся. — А поехали все же в баню, а?

— А ничего, что сегодня рабочий день? — огрызнулся я.

— Я забью, и ты забей. Колька сам справится, ничего же срочного пока. А тебе вот край надо пар спустить.

— Я тебе, что, чайник?

— Нет, ты у нас объект повышенной взрывоопасности. Не хватало еще, чтобы ты в офисе на всех бросаться начал, особенно на клиентов. Или на стакан опять присел.

— А не ты ли сейчас бутылку со сранья припер?

Последний глубочайший запой, едва не сожравший остатки моих мозгов и не угробивший печень, случился два года назад. В день, когда я узнал, что Людка вышла замуж. Беременной. Сто раз зарекшись лазить по ее странице в соцсети и державшийся почти полгода, за каким-то чертом глянул на новое фото. Она рядом с Егором, в бледно-розовом платье, сияющая счастливой улыбкой, с букетом в руке и заметно округлившимся животом, вид которого врезал мне под дых. Да так, что снова пришел я нормально в себя прикованным к собственной кровати наручниками, с иглой от капельницы в вене. Андрюха дрых неподалеку в кресле, перепуганная насмерть медсестричка лупала на меня жалобно глазами, словно ожидая чего-то ужасного. Потом уж выяснил, что куролесил неделю хрен знает по каким притонам, и Боев нашел меня благодаря звонку наших прежних приятелей из ментовки. Они приехали по вызову по факту массовой драки в одной из бомжатен, а там я во всей красе: вонючий, пьянючий, заросший и с невесть откуда взявшимся одноухим котом. Домой возвращаться наотрез отказывался, вот и пришлось ему сначала меня вырубить, а потом пристегнуть, как буйного психа, к койке, чтобы вывести из запоя.

— Я себе припер. С горя тяпнуть, для успокоения нервов.

— Ну вот забирай и вали, — кивнул я в сторону двери, собирая тряпкой осколки и вытирая коньячную лужицу.

По приезде на работу выяснилось, что и правда сегодня мне там заняться нечем. Единственное применение, какое себе нашел, — отбивание трех новичков, которых мы брали тельниками в штат. Один оказался вообще ниочемошным, хотя, судя по анкете, только в ВДВ отслужил и до армии единоборствами занимался. Всего раз пропустив от меня удар по печени, завалился на пол и стал подвывать, как баба, ей-богу!

— Ты бы потише, Яр, — прошипел мне Андрюха, пока я вытирал пот, брезгливо морщась от скулежа соискателя. — Мы так-то тестируем тут народ, а не угробить пытаемся.

— Мы лучших выбираем, а не шушеру ссыкливую, — отмахнулся я. — Давайте этих сразу обоих.