Гризли

Тэр отыскал скалу, которая образовала впадину с навесом над ней, и они с Мусквой успели забиться туда еще до начала ливня. Долгое время дождь хлестал как из ведра. Казалось, воды Тихого океана выплескивались сюда. Не прошло и получаса, как ручей вздулся, превратившись в бурный поток.

Молнии и удары грома приводили Мускву в ужас. При невероятных, ослепляющих вспышках молний Мусква мог видеть Тэра, но вдруг снова наступала кромешная тьма. Казалось, вершины гор рушатся в долину и земля вздрагивает… И Мусква все ближе подбирался к Тэру, пока не устроился наконец между передними его лапами и не прижался к лохматой груди гризли.

Тэра не беспокоили эти шумные судороги природы. Единственно чего он боялся — это намокнуть. Он принимал ванну только тогда, когда солнце сверкало и рядом была какая-нибудь уютная нагретая скала, на которой можно было растянуться.

Еще долго после своего первого неистового низвержения ливень никак не мог уняться. Но теперь это даже нравилось Мускве. Под укрывшей их скалой, прижавшись к Тэру, медвежонок чувствовал себя очень уютно и быстро заснул.

Долгие часы продолжалось одинокое бдение Тэра. Время от времени он клевал носом, но беспокойство, не утихавшее в нем, не давало ему уснуть. Вскоре после полуночи дождь перестал, но было еще очень темно, ручей разлился и вышел из берегов… И Тэр остался под скалой.

Мусква выспался на славу. Когда Тэр зашевелился и разбудил его, уже наступил день. Медвежонок выбрался из-под скалы следом за гризли, чувствуя себя несравненно лучше, чем вчера вечером, хотя лапы его еще ныли и тело ломило.

Тэр снова двинулся по течению ручья. По берегам его тянулись отмели и бесчисленные болотца, буйно заросшие мягкой травой со множеством съедобных кореньев. Здесь росли и стройные лилии на длинных стеблях, до которых Тэр был большой охотник.

Но, чтобы такому огромному гризли насытиться подобными вегетарианскими деликатесами, понадобился бы целый день. А Тэр очень торопился. Любовный угар Тэра длился всего несколько дней в году. Но и сам Тэр и его образ жизни в эти дни изменялись неузнаваемо. Забота о хлебе насущном и о нагуливании жира отступала у гризли на время счастливого супружества куда-то на второй план. Иными словами, он в эти дни жил не только ради того, чтобы набить себе брюхо, а ел лишь для поддержания бренной оболочки. Потому-то, пока дело дошло до обеда, Мусква чуть не умер с голоду.

Но вот наконец — день еще был в самом разгаре — Тэр подошел к обмелевшему затону, не свернуть к которому было бы просто преступлением.

В ширину затон не достигал и двенадцати футов, но форели в нем было очень много. Это были те рыбы, которые в половодье поднялись вверх по ручью, но не успели достичь озера. Вода спала, а они остались в этом затоне; в ожидании нового подъема воды, когда можно будет уйти в глубокие реки Бэбин и Скину, они жили в этой ловушке. С одного края вода была здесь глубиной в два фута, с другого же — всего в несколько дюймов.

Гризли вошел в более глубокую часть, и Мускве, оставшемуся на берегу, было видно сверху, как сверкающие в воде форели кинулись к отмели. Тэр не спеша двинулся на них, и, как только он оказался в воде на глубине в восемь дюймов, рыбы в панике одна за другой попытались проскочить мимо медведя опять в глубину. Раз за разом огромная правая лапа Тэра взметала огромные столбы воды. Первый же из этих всплесков сбил Мускву с ног. Но зато вместе с водой на берег была выплеснута двухфунтовая форель. Медвежонок тут же оттащил рыбу от берега и набросился на нее.

От могучих ударов лапы Тэра в водоеме началось настоящее столпотворение. Рыбы метались от одного берега к другому. А гризли тем временем выбросил на берег почти целую дюжину рыб.

Мусква так увлекся едой, а Тэр — ловлей, что оба прозевали появление гостя. Они увидели его почти одновременно: Тэр — из воды, а Мусква — стоя над рыбой. И оба остолбенели от изумления.

Гость был тоже гризли. Он принялся поедать рыбу, выловленную Тэром, с таким хладнокровием, словно наловил ее сам. Такого неслыханного оскорбления и столь дерзкого вызова никто не помнил в этой медвежьей стране. Даже Мусква и то понял это и выжидающе посмотрел на Тэра. Предстоял еще один бой, и, предвкушая его, медвежонок облизнулся.

Тэр не спеша вылез из воды. На берегу он снова помедлил. Оба гризли не сводили глаз друг с друга. Пришелец смотрел на Тэра, не переставая грызть рыбину. Ни тот, ни другой не рычали. Мусква не заметил ни одного признака вражды. А затем, к вящему изумлению медвежонка, Тэр приступил к еде шагах в трех от незваного гостя!

Может быть, человек и лучшее создание природы, но по части уважения к старости подчас уступает медведю гризли. Тэру, например, и в голову бы не пришло грабить старого медведя, драться с ним, прогонять старика от мяса, даже если оно нужно самому Тэру. А далеко не о каждом представителе рода человеческого можно сказать то же самое.

Гость был старым да к тому же еще больным медведем. Ростом он почти не уступал Тэру, но так одряхлел, что грудь его стала вдвое уже, а шея и голова до смешного тощи.