Гризли (сборник)

– Муки, ты выпотрошишь нам по всем правилам искусства этого молодца. Ладно? А я займусь тем временем устройством стоянки.

– Можно будет сохранить шкуру? – спросил Род. – Это мой первый трофей, и, конечно…

– Ну разумеется, можно, – отвечал Ваби. – А пока помогите мне развести огонь. Иначе вы можете простудиться.

Действительно, Родерик, радуясь своей первой ночной стоянке, почти позабыл, что промок до костей и что уже наступила холодная ночь.

Скоро длинные языки пламени вырывались уже из потрескивавшего костра и разливали на тридцать футов вокруг свои свет и тепло. Ваби принес из лодки тюк с одеялами и, заставив Родерика раздеться, тепло закутал его, а снятое с него мокрое платье развесил близ огня, чтобы оно просохло.

После этого, к великому восхищению Рода, Ваби занялся устройством убежища на ночь, которая обещала быть холодной. Не переставая слегка насвистывать, юноша взял из лодки топор, направился к группе кедров и начал срезать сучья с их веток. Род не хотел оставаться без дела и присоединился к Ваби, подвязав вокруг себя одеяло, отчего он все время спотыкался и имел довольно забавный вид.

Две большие раздвоенные на концах ветки были вертикально вкопаны в землю на расстоянии восьми футов друг от друга. На их разветвлениях было положено горизонтально маленькое дерево, которое должно было послужить основой для крыши. По правую и левую стороны, наклонно к земле, поставили еще около полдюжины больших веток в виде остова, и на них набросали сучья кедра. После получаса работы хижина уже приняла определенную форму.

Постройка была почти готова, когда Муки кончал обдирать и разрезать на части медведя. На пол хижины были набросаны ветки, испускающие смолистый запах, которые должны были служить кроватями.

Скоро большие куски медвежьего мяса были положены на раскаленные уголья, а аромат кофе, кипящего в котелке, смешался с аппетитным запахом мучных лепешек, поджаривавшихся в шипящем жиру на маленькой печке, и тут Род понял, что самые прекрасные из его снов осуществились.

Последовавшие затем три дня пути Род продолжал набираться опыта.

* * *

В одно прекрасное морозное утро, прежде чем его спутники проснулись, он, ни слова не говоря, оставил стоянку, вскинув на плечо ружье Ваби. Он дал два выстрела по красной лани и оба раза промахнулся. Потом он запыхался, преследуя оленя, но с тем же результатом, так как олень спасся от него, бросившись вплавь по озеру Эстюржон, а он три раза безуспешно выстрелил в него с далекого расстояния.

Глава IV Родерик отбивает Миннетаки от похитителей

Пароход, на котором они ехали, рассекал спокойные воды озера Нипигон. В один чудесный день Ваби первый заметил своим острым взглядом бревенчатые домики Вабинош-Хоуза, столпившиеся у опушки огромного леса, терявшегося вдали.

В то время как они приближались к берегу, он с радостью показывал Роду магазины фактории, маленькую группу домиков, где жили служащие, и дом директора, который должен был открыть перед Родом свои двери и принять его под свой кров.

Когда берег был уже недалеко, от него отделилась лодка и поплыла навстречу пароходу. Юноши увидели, что кто-то машет им белым платком в знак приветствия. Ваби ответил радостным криком и дал выстрел в воздух.

– Это Миннетаки! – воскликнул он. – Она мне обещала, что будет сторожить наш приезд и сама выедет к нам навстречу.

Миннетаки! Легкая нервная дрожь пробежала по телу Рода. Тысячу раз в вечера, проведенные перед огнем в квартирке миссис Дрюи, Ваби описывал ему молодую девушку. Вечно он вплетал свою сестру в разговор, связывал ее со всеми проектами, которые они строили, и мало-помалу, сам этого не сознавая, Родерик воспылал мечтательной любовью к той, которую он не видел никогда в жизни.

Молодые люди и Мукоки тотчас же подъехали к ней в береговой лодке.

Вся сияющая, с радостным возгласом, Миннетаки наклонилась к брату, чтобы поцеловать его. В то же время ее черные глаза бросили любопытный взгляд на того, о ком она так много слышала.

Ей было в то время пятнадцать лет. Подобно всем индейским девушкам ее возраста, она была гибка и стройна и походила на вполне сформировавшуюся женщину, особенно своей бессознательной грацией и женственностью своих движений. Волна слегка завивавшихся черных волос обрамляла прелестное личико, как решил про себя Род, одно из самых привлекательных, какие ему когда-либо приходилось встречать. Тяжелая коса, переплетенная красными осенними листьями, падала на плечи Миннетаки.

Она выпрямилась в своей лодке и улыбнулась Роду. Он тоже встал, чтобы вежливо ответить на ее приветствие, сняв шляпу, как полагается среди цивилизованных людей. Но в этот самый момент порыв ветра унес его головной убор в озеро.

Последовал взрыв смеха со стороны юношей и молодой девушки, и старый индеец не замедлил к нему присоединиться.

С этого момента лед был сломан, и, хохоча Роду прямо в лицо, Миннетаки направила свою лодку к его плавающей шляпе. Она выудила ее и протянула молодому человеку на конце весла.