Гроб с музыкой

Леха в недоумении смотрел на этого странного человека. С такими мозгами он легко мог укокошить директора, а потом решить, что это дело рук провидения.

Лицо Ямина вдруг просветлело.

— Леш, а может ты все-таки дашь мне взаймы? — спросил он неожиданно.

— Сто баксов?

— Хотя бы девяносто! — с надеждой отозвался тот.

Леха несколько секунд размышлял.

— Я тебе дам двадцать долларов, если ты мне расскажешь, зачем тебе деньги, и все, что было с тобой в «Ворошиловце», — проговорил он медленно. — Ну?

Ямин тревожно моргал.

— Да что вы ко мне все привязались… Это мое дело.

— Ну, не хочешь, как хочешь. — Леха поднялся. — Тогда пока.

Ямин вцепился в его руку.

— Нет! Постой… Я все скажу! Только ты никому, ладно?

Леха снова сел.

— Выкладывай.

Тяжело дыша, Ямин закатал рукав рубашки и показал локтевые сгибы, сплошь усеянные багровыми точками уколов.

— Так ты наркоман?! — ахнул пораженный Леха.

Ямин жалостливо улыбнулся.

— Нет… То есть, да… Просто так случилось…

Все сразу встало на свои места: и вечная нехватка денег, и совершенно невменяемый вид…

— Что хоть колешь? — спросил Леха. — Героин?

— Ага.

— Так ведь больно, наверное…

Ямин оживился.

— Нет, что ты! Наоборот приятно. Я вот в детстве всегда уколов боялся, а сейчас…

— Так что было в «Ворошиловце»? — перебил его Леха.

Корректор вновь сник.

— У меня не было ни копейки, а доза, сам понимаешь, нужна… Вот я и попросил Измайлова.

— И где ты собирался достать героин в «Ворошиловце»?

— Да там один приехал, у него всегда есть… Я к нему сунулся, а он сказал, что в долг больше не даст. Слава богу, у меня оказались знакомые ребятки среди студентов. Я им говорю: «Если хотите оттянуться, скидывайтесь бабками, сейчас достану». Ну они скинулись. Я, правда, цену заранее чуть побольше назвал, чтобы и мне на дозу хватило. Ну, купил… Потом мы в оттяг пошли…

— А Измайлова ты больше не видел?

Ямин истово затряс головой.

— Нет. На кой черт он мне сдался тогда? Я все и без него устроил.

— А во сколько все это было?

Губы корректора дернулись, глаза налились.

— Ты что, мне не веришь?! — прошептал он сдавленно. — Думаешь, это я убил Измайлова?! Да спроси кого хочешь из наших: хоть Вовку, хоть Кирпича, хоть Косоглазика, они там со мной были, мы все вместе по дозе отхватили!

Леха поднялся и отступил на шаг. «Тоже мне, связался с буйным!» подумалось.

— Ладно, я пошел, — сказал он вслух. — Всяческих тебе успехов.

Выйдя на свежий воздух, Леха закурил. Общение с Яминым в очередной раз разочаровало его в человечестве. Как можно расходовать свою жизнь на это? Ведь если ты «нарик», на тебя же ни одна приличная женщина не взглянет!

Истерзанные руки Ямина невольно вставали перед глазами: бледненькие, щуплые, дохлые, как макаронины из столовки в «Ворошиловце»… Нет, такими ручками однозначно нельзя было убить Измайлова.

* * *

— Топ, ты жива? Это тебе звонит твой верный друг Кобец. Как твои дела?

— У меня депрессия, и я Бобика дрессирую.

— Есть успехи?

— Мы уже умеем задирать лапу по команде «Помпадура!». Осталось научиться писаться.

— Топ, ты ненормальная. Слушай, я тут пообщался с Яминым: он наркоман со стажем.

— Чего?!

— Что слышала. А еще он сказал, что у Сереги в тот вечер был целый чемодан денег. Может, его как раз из-за них и грохнули? Как думаешь?

— Да врет, чай поди, твой Ямин! На фига Измайлов попер бы в лес столько бабок?

— Может, и врет… В ту ночь он наширялся со своими дружками под самую завязку и глючил себе преспокойненько. Это не он убил Измайлова.

— Лех!

— А?

— Ты меня когда-нибудь будешь слушать или нет? Я же тебе с самого начала сказала, что это не он.

— Так ты с самого начала сказала, что это Ярославна, а ее там и близко не стояло.

— Нет стояло! Я знаю! Я чувствую! Вот увидишь потом!

— С тобой бесполезно спорить. Ладно, пока. Не забудь, завтра Измайловские похороны. Не вздумай явиться на работу в платье в цветочек.

ГЛАВА 5

Боря сидел, развалясь, в своем кресле. Подал Лехе красную гильзу с сигарой.

— Хочешь? Весьма неплохая.

Леха сдержанно покосился на нее.

— Нет, спасибо, что-то не хочется.

— Ну, мне больше достанется.

По натуре Боря был анархистом. В его кабинете, в отличие от измайловского, все было перевернуто вверх дном: на столе горой навалены разрозненные тома сочинений Ленина, на подоконнике красовались бюсты Сталина, выстроенные наподобие индийских слоников — мал мала меньше, на стене в рамке желтел разворот дореволюционной черносотенной газеты. И вообще всюду валялись самые немыслимые вещи: от антикварной лампы до сверхсовременного компьютера с жидкокристаллическим экраном.

По случаю сегодняшних похорон Боря был весь в черном, что делало его немного похожим на располневшего гестаповца в отставке. Но настроение его было отнюдь не похоронное.

— Смотри, что у меня имеется, — сказал он, пододвинув Лехе крохотную книжечку не больше спичечного коробка.

— Что это? — спросил тот, пытаясь прочесть мелкий-премелкий шрифт.

Боря засмеялся.

— Эх ты, это же «Камасутра»! Мне ее Ярославна презентовала. Знает, стерва, что я люблю такие вещи!

Леха тут же насупился.

— Здорово, — сказал мрачно и тут же возвратил книжечку, так и не посмотрев.