Гроб своими руками (СИ)

ЕКСАКУСТОДИАН: А не надо мне верить. Никому не надо верить, - только себе. Без единства своего храма все - слова, слова, слова…

ВОПРОС: Тогда зачем ты об этом?

ЕКСАКУСТОДИАН: А я раньше об этом не знал. Даже не предполагал, я, вот, решил вам что-нибудь рассказать, и...

ВОПРОС: Что-то подозрительно просто. Ты говоришь о прошлых жизнях, словно о днях недели. Можно подумать, ты помнишь свои прошлые жизни!

ЕКСАКУСТОДИАН: О, это такая мелочь, мои прошлые жизни, не стоит и вспоминать. Их столько было!

ВОПРОС: Интересно, Гете и Шекспир могли быть одним лицом в разное время?

ЕКСАКУСТОДИАН: Они и есть одно лицо. И мы с тобой одно лицо. И этот пес, и трава, и Солнце.

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА САМО-УБИЙСТВА. Ексакустодиан Измайлов.

Вычистим воздух! Вымоем небо!

вычистим ветер! Камни разложим один от другого, кожу с руки отдерем, мясо от кости отделим и вычистим их. Вычистим камень, вычистим кости, вычистим мозги, вычистим душу, все очистим, очистим!

Сэр Элиот.

Будь мертв, будь абсолютно мертв, -

Всё будет хорошо.

Дзэнская примета.

Идея самоубийства - самая мощная и, я бы добавил, отрезвляющая идея, какая только может встретиться на земле. Нравится вам или нет, если уж она засела вам в голову, вы ее оттуда ничем не вытащите: ни пинцетом, ни пассатижами. Любая другая идея перед ней терпит крах; демоны и ангелы застывают от нее подобно каменным истуканам; родные и близкие воют от «горя», философы пытаются определить «хорошо» это или «плохо».

Приготовимся к лучшему.

Само-убийство должно произойти цельно, красиво, эстетически значимо и повлечь ряд грандиозных последствий, без которых даже самая выстраданная идея покончить с собой обернется постыдным фарсом. Суицид никогда бы не приобрел широкой популярности, если б, прибегая к нему, мы не получали уникальную возможность повергнуть мироздание в божественный первозданный хаос, низложить одних и вознести других, встать вровень с богами, передвинуть горы с мест, где они стояли, в места, где им надлежит стоять. Само-убийство есть акция, мистерия. Вся вселенная взрывается ослепительным салютом в результате одного нашего движения. Поистине, “нет никого, кто оставил бы отца своего, жену и детей своих, и самой жизни своей, и при этом не приобрел бы в стократ больше отцов, жен, детей и жизней”.

Самоубийца выходит из контекста жизни так далеко, что она уже представляется ему некими театральными подмостками, на которых разыгрывается мыльная опера: воплощенная в самоубийце добродетель становится жертвой зла, заключенного в остальных действующих лицах и исполнителях. Вернуть самоубийцу в истинную реальность можно лишь само-убийством, никакие высокие наставления не спасут. Словно чародей, он полностью поглощен постановкой трагедии трагедий, сакральной мистерии и последнего шоу своей жизни: “Мне тесно в этом курятнике! - кричит он. - Я задыхаюсь! Дайте мне весь мир!” И миллиарды невидимых зрителей с интересом следят, чем это кончится. Видимые зрители уже не имеют никакого значения, они словно мелкие букашки, беспорядочно копошащиеся в темноте, важность представляют лишь те, высшие, с ангельскими улыбками на устах, соседи жизни будущей.

Благодаря работе над гробом мне удалось выработать профессиональный нюх на самоубийц. Я отказался делить людей по правилу плохой - хороший, которым владеет любой болван, и стал использовать понятия "жилец - не жилец". Это тоже достаточно относительно, так как оба состояния и могут изменяться на прямо противоположное во мгновение ока. Регистрируя поле, окружающее потенциального само-убийцу, своим полем, я вступаю в контакт. Как поле электромагнитное ищет магнит, так и порождение внутренней энергии самоубийцы ищет точку преткновения. Но не там, где следует. Помните, в старину рисовали нимбы? Вот, что-то в этом роде:

И виден круг бессмертья огневой

Над обреченной смерти головой.

(Китс)

То ли мои самоубийцы принимали меня за невидимку с ангельской улыбкой на губах, то ли видели во мне «своего», сотни раз я говорил с ними за несколько дней, часов, а иногда мгновений, отделявших их от последнего шага. У меня просто нюх на этих парней и девчонок. Я отлавливал их на крышах домов, на балконах, в ванных, возле деревьев, когда они забирались на стул, чтобы повеситься, возле газовых плит, когда они собирались включить газ, чтобы задохнуться, на мостах, перед тем, как броситься в воду, и так далее, и так далее. И всё мне попадались исключительно светлые, красивые и добрые лица.

Ну, и что, вы думаете, я им советовал? Душил плоскими доводами в пользу «жизни» и ее великого «смысла»? Они б, знаете, куда меня послали?