Гробница Александра

— Если гробница Александра действительно находится в той камере и я снова увижу его мумию и амулет Нереиды, боюсь, это опять спровоцирует у меня видение и перенесет назад, в те времена. Не уверена, что смогу еще раз пережить жуткий момент собственной смерти. Когда у меня в предыдущий раз открылся канал обратной связи и я вторично переживала последние минуты своей прошлой жизни, я чувствовала себя так, будто на самом деле умираю. И очнулась почти в момент смерти. Что, если это случится снова? Том, я не хочу умирать. — Слезы градом хлынули из глаз девушки.

Том обнял, нежно прижал ее к себе и, глядя прямо в глаза, ласково сказал:

— Виктория, ничего такого не случится. Обещаю. Что бы ни происходило с вами в прошлой жизни, это именно прошлая жизнь. Гробницы, в которой вы тогда находились и которую воссоздали в своем воображении, больше не существует. Она давным-давно пуста. То событие может храниться в каком-то уголке вашего подсознания, но оно не может причинить вам никакого вреда. Все позади. А здесь с вами я. Мы вместе. Сделайте несколько глубоких вдохов и успокойтесь. Вы справитесь.

Виктория ответила ему таким же прямым взглядом. Она ощущала его сочувствие, и это действовало успокаивающе. В конце концов смогла же она безо всяких последствий снова увидеть танцовщицу в покрывалах. После нескольких глубоких вдохов и выдохов ее пульс пришел в норму, сердце перестало бешено колотиться. Она закрыла глаза и мысленно произнесла короткую молитву. Рука Тома, державшая ее, придавала ей сил. В этот момент она чувствовала свою близость к нему как никогда прежде.

— Хорошо, идемте, — решилась она.

Том обнял ее за плечи, и они медленно двинулись вперед. Войдя в непроглядно темное помещение, Том медленно обвел его лучом фонаря и вскрикнул. У дальней стены стояла гробница Александра.

— Господь милосердный! Она здесь! Должно быть, мы находимся прямо под слоном. Он-то и есть опознавательный знак усыпальницы.

Вдоль стен в шандалах были укреплены факелы. Не отпуская руки Виктории, Том зажег их. Погребальная камера наполнилась причудливым мягким светом. Каменное помещение было почти пусто, если не считать саркофага и ниши в форме раковины над ним, в которой стоял бюст великого царя работы Бернини, — это можно было сказать наверняка. Перед саркофагом была сооружена простая каменная скамья, на которой, должно быть, сиживал папа Александр Седьмой, созерцая бренные останки своего великого тезки.

Том и Виктория медленно подошли к саркофагу.

— Виктория, взгляните на крышку. — Том взволнованно указал на огромную золотую звезду — символ македонского царского рода, закрепленную прямо над грудью Александра. — Вот откуда папа Александр Седьмой знал о македонской звезде. Господи, это же, наверное, тот самый эллинистический саркофаг, который был сооружен для Александра в Александрии, после того как переплавили самый первый, золотой. Смотрите, этот сделан из стекла.

Массивные стеклянные панели были оправлены в золото или позолоченную бронзу, основание саркофага опиралось на четыре большие золотые львиные лапы, а по углам его поддерживали сирены. Подойдя ближе, Том ахнул: внутри покоились мумифицированные останки Александра Великого. Виктория тоже заглянула внутрь. Голову царя венчала золотая корона. Виктория сразу скользнула взглядом на грудь мумии в поисках амулета, но его там не было. Она с облегчением вздохнула. Тома же при более близком рассмотрении поразило то, что под головой царя что-то лежит.

— Неужели это… неужели это действительно… — неуверенно пробормотал он, но, приглядевшись, уже не сомневался: это «Ларец “Илиады”». А рядом он увидел и кинжал Александра.

— Виктория, смотрите! Ларец и кинжал здесь, точно как вы говорили!

Виктория была настолько поглощена поисками амулета, что пока не обратила внимания на инкрустированный ларец и кинжал. Том встал на колени и, светя фонарем, старался получше рассмотреть то, что лежало под головой Александра. Ларец был искусно украшен эбеновым деревом, слоновой костью и золотом. На его поверхности были вырезаны разные сценки. На обращенной к Тому стороне — певец, сидящий на резном стуле. В одной руке он держал лиру, другой щипал струны. Над головой певца летала птица. Это отдаленно напоминало знаменитую фреску из микенского дворца в Пилосе.

— Ну конечно! — воскликнул Том. — Певец и птица — наверняка живописный аналог гомеровского выражения «крылатые слова», которым он описывал божественные представления, где поэты под собственный аккомпанемент рассказывали знаменитые истории своего героического времени.