Гробница Александра

Он заглянул в палатку, опасаясь худшего, но внутри никого не оказалось. Вход был застегнут на молнию, а вот задняя стена разрезана сверху донизу, и края разреза, тихо хлопая, полоскались на ветру. Том с облегчением отметил, что по крайней мере крови в палатке не видно. Интересно, где могут быть Яннис с Евангелией, подумал он и тут же увидел их, со скрученными руками привязанных к ближнему оливковому дереву. Он бросился к ним и, достав из кармана перочинный нож, разрезал веревки. Его друзья были живы, хотя и сильно избиты. Том помчался к машине за водой. Евангелия пришла в себя первой.

Она села, положила голову Янниса себе на колени и, ласково гладя его по лицу, сказала:

— Боже мой, Том. Это было ужасно! Они угрожали нам оружием. Связали нас, потом оглушили, мы лишились сознания. Они были похожи на иностранцев. Все в черном и с лыжными масками на лицах. У одного была винтовка с огромным глушителем и инфракрасным оптическим прицелом. Он убил моих собак. — Она всхлипнула. — Он целился мне прямо в сердце. У другого, похоже, их предводителя, был пистолет, тоже с глушителем. Он говорил с нами по-английски, но с сильным акцентом, кажется, немецким. А третий нес баул. — Она помолчала, потом спросила: — Со статуей все в порядке?

У Тома бешено заколотилось сердце. Статуя! Ошеломленный происшествием с друзьями, он забыл о ней. Почувствовав, как кишки узлом завязываются внутри, он ответил:

— Я еще не смотрел — очень испугался за вас. Вы с Яннисом оставайтесь здесь, а я схожу проверю.

Он подошел ко входу в ангар, выстроенный для сохранности храма и статуи. Дверь была открыта, сломанный замок валялся неподалеку на земле. Первой его мыслью было: слава Богу, статуя на месте. Но в следующее мгновение он увидел, что у нее нет головы. Том смотрел на обезглавленную фигуру, отказываясь верить собственным глазам. От потрясения он лишился дара речи и чуть не плакал, ошеломленный таким невероятным святотатственным вандализмом. Подойдя ближе, он заметил зубчатый край на срезе шеи и пришел в ярость. Снаружи донеслись звуки подъехавших грузовиков и голоса рабочих, прибывших, чтобы транспортировать статую в музей. Теперь в них не было надобности. По крайней мере пока. Придется вместо этого звонить в полицию. Необходимо также уведомить представителей Греческой службы археологии. Уйдут часы, если не дни, прежде чем разрешат что-либо передвигать на этом месте, внезапно превратившемся в место преступления.

Кто бы это ни сделал, он теперь далеко. Судя по всему, здесь поработали профессионалы, которые не станут без нужды слоняться поблизости. С момента похищения наверняка прошло много часов. Вероятно, голова уже вывезена с острова, если не из страны. Учитывая географическое положение Крита как самого южного острова в Эгейском море, ее могли переправить куда угодно: в Турцию, на Кипр, в Ливан, Сирию или куда-нибудь в Северную Африку. Ливия расположена менее чем в двухстах морских милях к югу, грабители вполне уже могли находиться там. А могли отправиться на любой из многочисленных отдаленных греческих островов, чтобы дождаться подходящего момента выехать из страны. Возможностей у них — масса.

Том взглянул на часы. Было почти восемь тридцать. Нужно было спешить в аэропорт: самолет до Рима отправлялся через полтора часа. Том присел перед обезглавленной статуей и задумался. Скорее всего то, что грабители совершили нападение в последнюю ночь перед отправкой статуи в музей, где охрана была бы несравненно более надежной, не случайность. Так что, кем бы они ни были, планы археологов были им хорошо известны. Каким-то образом произошла утечка информации. Конечно, статуя находилась здесь уже несколько месяцев, о ней сообщали газеты, и вся деревня о ней знала. Но решение перевезти ее в музей на этой неделе окончательно было принято лишь несколько дней назад. Так что те, кто это сделал, наверняка подготовились к похищению давно и пребывали в полной готовности действовать.

В ангар вошла Евангелия. При виде статуи она в ужасе закричала, потом подбежала к Тому и, уткнувшись ему в плечо, горько разрыдалась. Том постарался ее утешить, произнеся тоном, исполненным куда большей уверенности, чем он реально испытывал:

— Мы вернем ее, Евангелия. У нас есть ваши превосходные фотографии, голову невозможно будет продать открыто — сообщим в Интерпол и в Международный фонд исследований в области искусства. Как только голова объявится где бы то ни было, мы поймаем этих бандитов.

— Надеюсь, вы правы, Том, — всхлипнула Евангелия.

23