Гробница древних

Капюшон Ары откинулся назад, ее черные со стальной проседью волосы, выскользнув из удерживавшей их ленты, развевались за плечами, как знамя, когда мы мчались вслед за Генри к солончакам.

Туз-Гёлю. Соленое озеро. Перед нами простиралось море кристально-белой соли, и от этой картины у меня перехватило дыхание, а сердце бешено заколотилось в груди. Это была какая-то нереальная красота. Плоское сверкающее блюдо из бриллиантов, такое огромное, что, когда мы спустились, его краев не было видно. Здесь небо казалось голубее, а горизонт был едва различим, словно мы наткнулись на край света. Генри ехал прямо к нему, ломая соляную корку, и вода плескалась у колен его лошади.

При его приближении кочевники бросились врассыпную, и к тому времени, как мы с Арой его догнали, на берегу не осталось никого – лишь мы и Бартоломео. Место было пустынным. Соль и вода создавали игру света, и по земле рассыпались радуги, рябившие и исчезавшие при легчайшем прикосновении.

Генри выругался и спрыгнул с лошади, отпуская ее. Он шел вперед, в пустыню зловещей белизны, приставив ладонь ко лбу, чтобы прикрыть глаза от солнца.

– Где же это? – шептал он. – Вот же солончаки. Это должно быть здесь.

Мы с Арой смотрели, как он бредет, прорезая линию в центре соленой глади. Вокруг его сандалий плескалась вода. Он шагал дальше, не обращая внимания на солнце и яркий свет, полный решимости добраться до цели своего паломничества.

– Что же нам делать?

Я повернулся в седле, держа Бартоломео дрожащими от бессилия руками.

– Его ничто не остановит. Теперь мы можем только защищать его.

Ара, кряхтя под тяжестью книги в котомке, спешилась. Я присоединился к ней, и мы вместе последовали за Генри, ступая по его следам. Когда мы подошли, его лицо было красным от ярости.

– Если этот идиот демон мне солгал…

– Нет, – возразила Ара, указывая куда-то в сторону. – Старые следы. Они ведут вглубь солончака.

Генри поспешил в том направлении. Чем дальше к центру солончака мы продвигались, тем глубже становилось мелководье, и следы Генри тотчас заливала соленая вода. Его одежда промокла до колен, но он не обращал на это внимания, неотрывно глядя на неповрежденную соляную корку и странные отпечатки, слишком хрупкие, чтобы по ним ступать. Он остановился на расстоянии ладони от нетронутой соляной корки, протянул руку и осторожно пробежался пальцами по отпечаткам. Когда я приблизился, то увидел, что они очень похожи на следы огромных лап.