Гробница императора

Кассиопея взглянула в зеркало заднего вида. Позади ни одной машины. По обеим сторонам дороги тянулись безлесные луга, и монотонность ровной зеленой глади нарушалась только пасущимися стадами и стройными шпилями далеких церквей. Кассиопея уже определила, что находится где-то на севере Бельгии, поскольку высокие холмы и лесистые долины были сосредоточены в южной части страны. А вдоль границы с Германией тянулись овраги и болота, которых сейчас не было и в помине. Как не было и моря, омывавшего северные границы Бельгии.

Включив четвертую передачу, Кассиопея взглянула на цифровой дисплей часов на приборной панели: 17.20. Датчик уровня топлива показывал, что бак полон на три четверти.

Ужасно кстати.

Виктор послал к ней в камеру охранника, предвидя, что она его оглушит, после чего стал ждать ее, изображая разговор по сотовому телефону.

Кассиопея вспомнила Среднюю Азию и предыдущую встречу с Виктором, когда они с ним якобы были заодно.

– Даже не надейся, – решительно произнесла она вслух.

Кассиопея резко нажала на тормоз. «Тойота» пошла юзом и остановилась поперек дороги. Тогда Виктор играл роль, ежечасно переходя с одной стороны на другую, – то он был вместе с президентом среднеазиатской республики, то уже поддерживал американцев, и так далее. Действительно, в конечном счете он оказался на стороне Кассиопеи и помог ей, и все же… что можно сказать про сегодня?

Виктор хотел, чтобы она взяла машину.

Отлично, она ее взяла, но поедет она не туда, куда он предполагал. Несомненно, музей Дриза ван Эгмонда в Антверпене уже закрыт. Надо будет дождаться наступления темноты и лишь затем отправляться за светильником.

И ни в коем случае нельзя вывести Виктора на цель.

Включив передачу, Кассиопея тронулась с места. Через два километра показался перекресток. Дорожный знак указывал, что Антверпен находится в двадцати километрах к западу.

Кассиопея помчалась в том направлении.

* * *

Линь Йон спустился вниз по лестнице и прошел следом за Пау Венем, на удивление подвижным для своего возраста, во внутренний дворик. Там старик-ученый хлопнул в ладоши три раза. Бесшумно открылась дверь, и появились четыре молодых китайца, все в серых спортивных костюмах и черных кроссовках.

Линь сразу же узнал одного из них.

По видеофильму.

– Вы не ошиблись, товарищ министр, – подтвердил его догадку Пау. – Он служит мне.

Двигаясь упругим, пружинистым шагом спортсменов, соотечественники приблизились к Пау и выжидательно застыли. Их глаза были непроницаемые, лица оставались безучастными.

– К воротам приближаются четверо вооруженных мужчин. Вы знаете, что делать.

Дружно кивнув, телохранители покинули дворик.

– Я полагал, вы живете один, – заметил Линь.

– По-моему, я этого не говорил.

Линь схватил Пау за руку.

– Я устал от вашей лжи! Я не из тех, с кем можно играть!

Очевидно, эта гневная вспышка Пау не понравилась.

– Не сомневаюсь в этом. Однако пока вы демонстрируете собственную значимость, к дому приближаются четверо вооруженных человек. Вам не приходило в голову, что их целью можете быть вы?

Линь отпустил руку старика.

Нет, такая мысль ему не приходила.

По знаку Пау они вернулись в дом и прошли в небольшую комнату, вся обстановка которой состояла из красного овального ковра и двух черных лакированных шкафчиков. Достав из кармана ключ, Пау отпер один шкафчик. Внутри на серебряных крючках висели всевозможные пистолеты и револьверы.

– Выбирайте, товарищ министр, – предложил Пау.

Линь взял «глок».

– Обойма полностью снаряжена, – сказал Пау. – Запасные обоймы в ящике.

Передернув затвор, Линь взял три запасных обоймы.

С пистолетом в руке ему стало гораздо спокойнее.

Пау стиснул ему плечо.

– Давайте покажем Карлу Тану, что предстоящая схватка не будет простой.

* * *

Кассиопея въехала в пригороды Антверпена. Она не раз бывала в городе и хорошо его знала. Одной стороной Антверпен примыкал к реке Шельда, три других были обрамлены бульварами, чьи названия вызывали в памяти союзные державы, сражавшиеся за свободу Фландрии в Первую мировую войну. Исторический центр города расходился веером от готического собора со строгими шпилями, ратуши эпохи Возрождения и угрюмого замка. Не туристическая достопримечательность, а живущий полной жизнью современный город, изобилующий напоминаниями о тех временах, когда он находился в числе наиболее влиятельных городов Старого Света.

Отыскав центральный железнодорожный вокзал – здание начала XX века из мрамора, стекла и кованого железа, – Кассиопея оставила машину в квартале от него под запрещающим знаком. Если Виктор следит за ней с помощью «Тойоты», след оборвется здесь. Кассиопея надеялась, что полиция быстро заберет машину-нарушитель на штрафную стоянку.

Засунув пистолет за пояс, Кассиопея прикрыла его полами выпущенной рубашки. Ее рассудок и тело были на пределе. Она страшно хотела спать. Но ей также нужно было избавиться от Карла Тана – по крайней мере, до тех пор, пока она не будет готова вести переговоры.