Гробница первого императора

Сэмюел в ответ только глупо кивнул и ничего не сказал. Еще бы: ведь он ни слова не понимал! Увы! Как же он сразу не догадался? Похоже, они с отцом говорят на разных языках! Когда Сэм прибыл в Египет, Камень позволил ему понимать местный язык, но Аллан-то продолжал говорить на английском! Вот почему звучание его речи кажется Сэму смутно знакомым, но совершенно не понятным... Невероятно! Забыть родной язык! И если в беседе с Чемберленом он этого не заметил, то исключительно потому, что археолог блестяще изъяснялся на арабском! А вот Аллан...

— То сне катак? — спросил тот, растерянно глядя на Сэма.

Нужно что-то придумать, скорее... Сэм схватил Аллана за руку и потащил к подножию саркофага, украшенному изображением солнца с лучами-трещинами.

— Не приближайся к нему, никогда! — приказал Сэм, медленно и отчетливо выговаривая каждый слог. — Понял? Никогда!

Жар, с которым говорил мальчик, видимо, не понравился Аллану, он нахмурился.

— Я не понимать, — сказал он по-арабски с сильнейшим акцентом.

— Больше не трогать камень, хорошо? КАМЕНЬ — ОПАСНО! — закричал Сэм.

Аллан высвободил руку и отступил, по лицу было видно, что он не верит своему спасителю.

— Я не понимать, — повторил он. — Я уходить! Ты уходить! — добавил он и указал пальцем на туннель.

— Подожди, — взмолился Сэм, которого с ума сводило то, что Аллан не слышит его воззваний. — Ты должен пообещать! Это очень важно! Камень приносит только беды! Это проклятая штука, понимаешь? ПРОКЛЯТАЯ!

Второй практикант, лежавший на животе, заворчал, будто крики побеспокоили его. Это, видимо, окончательно убедило Аллана. Он подхватил вещи, спрятанные за кувшином, и нетвердым шагом двинулся к выходу. В последний раз оглянулся, чтобы увидеть напарника, распростертого на земле, потом взял голубой пластиковый пакет с испорченным мясом и помахал им Сэму:

— Собака — есть! — сказал он, слабо улыбнувшись. — Я уходить!

С этими словами он устремился в туннель.

Сэм не был уверен, что стоит пытаться его догнать. Интуиция подсказывала, что больше он ничего не добьется. К тому же времени почти не оставалось. Снаружи по-прежнему караулил сторож, Чемберлен в любую минуту мог поднять тревогу. И ведь еще есть Татуированный, который вот-вот придет в себя.

Татуированный...

Сэм почувствовал, как по венам растекается злой яд. Ведь, в конце концов, всё произошло по вине этого типа... И вот он лежит тут, без сознания, в распоряжении Сэма...

Сэмюел склонился над безжизненным телом, поднял правую руку практиканта и засучил рукав рубашки. На плече не было никакой татуировки. Конечно, это ничего не значило, ведь он мог набить себе символ Хатхор гораздо позже. Но надо всё-таки взглянуть ему в лицо, чтобы узнать, как выглядит человек, посмевший поднять руку на отца...

Сэм опустился на четвереньки и попытался перевернуть злодея на спину. Тот был гораздо крупнее Аллана, шире в плечах и весил целую тонну! Потребовалось несколько попыток, чтобы наконец увидеть в золотистом свете лицо практиканта...

— Нет!

Сэм с отвращением оттолкнул голову Татуированного, и череп гулко стукнулся о землю.

— Не может быть, — проговорил он, с трудом переводя дух.

Таинственный практикант оказался... Рудольфом. Женихом тети Эвелин! Человеком, который уже несколько недель живет припеваючи в доме у дедушки и бабушки! Так, значит, он с самого начала строил козни и при этом изображал невинную овечку, читая всем вокруг морали!

— Я сейчас... — начал Сэмюел, едва сдерживая дрожь.

Почти не осознавая, он снова потянулся за пистолетом. Всё было бы так просто... Легкое нажатие на курок, и больше не будет ни Татуированного, ни угроз расправы, ни похищения Алисии. Всё станет как прежде.

Несколько секунд Сэмюел лелеял эту мысль, но потом оружие показалось ему тяжелым и холодным. Одно дело оглушить кого-то, и совсем другое — выстрелить, тем более в лежащего на земле человека, пусть даже это — твой злейший враг. А значит...

Сэм поспешно поднялся и понадежнее спрятал револьвер в углу с похоронными принадлежностями — за одним из кувшинов. По крайней мере, в ближайшее время никто им не воспользуется.

Он вернулся к Рудольфу и рассмотрел его поближе. Тот тоже был невероятно молод. От силы лет двадцать, как и Аллану. Что само по себе удивительно... Рудольфу из времени Сэма было под шестьдесят, он был лет на десять старше Аллана. Поэтому Сэмюел никогда и не подозревал Рудольфа. В его представлении Аллан и практикант из Фив ровесники, между ними никак не могло быть десяти лет разницы! Значит, что-то здесь не так... Как могло получиться, что в прошлом они ровесники, а в будущем — нет?

А что, если... Сэмюел вспомнил слова Сетни. Верховный жрец объяснял, что выглядит старше своих лет из-за того, что очень много путешествовал во времени... Сэм, в свою очередь, тоже отмечал, что с тех пор, как начал путешествовать, как будто вырос стал определенно шире в плечах и мускулистее. Возможно, интенсивное использование Камня вызывало у него нечто вроде преждевременного старения? В таком случае уж лучше никуда не высовываться из своей эпохи!