Гробница тирана

Когда мы приблизились к Дому сената, я начал замечать следы недавней битвы. Трещины в куполе поблескивали серебром, которым их заделали. Стены зданий кое-где были наспех оштукатурены. Как и в лагере, в городе стало меньше народу, и время от времени – когда тявкал какой-нибудь киноцефал или молот кузнеца ударял по броне – люди вздрагивали от резкого звука, готовые в любой момент искать убежище.

Это был раненый город, который старался как можно скорее вернуться к нормальной жизни. И судя по тому, что я видел во сне, через несколько дней Новому Риму нанесут новые раны.

– Скольких вы потеряли? – спросил я Фрэнка.

Я боялся услышать ответ, но должен был знать.

Фрэнк оглянулся по сторонам, проверяя, не слышит ли нас кто-нибудь. Мы шли по одной из извилистых мощеных улиц Нового Рима, направляясь к жилым кварталам.

– Трудно сказать, – ответил он. – Легион потерял минимум двадцать пять человек. По крайней мере, судя по спискам. Максимум мы можем… могли собрать двести пятьдесят воинов. Конечно, не одномоментно. Битва стала для нас в буквальном смысле децимацией.

Мне показалось, будто сквозь меня проплыл лар. Децимация была древним и очень жестоким наказанием провинившегося легиона и заключалась в том, что каждого десятого воина, виновного или нет, казнили.

– Мне жаль, Фрэнк. Я должен был… – Я не знал, как закончить фразу. Я должен был что? Теперь я уже не был богом. И не мог, сидя за тысячи миль от зомби, щелкнуть пальцами и заставить их взорваться. Раньше я не ценил такие простые удовольствия, хотя следовало бы.

Фрэнк натянул плащ на плечи:

– Жителям города пришлось хуже всех. Вышедшие в отставку легионеры из Нового Рима пришли к нам на помощь. Они всегда были нашим резервом. И да, та строчка – «Иначе Тибр кровью изойдет», так? Тут дело не в больших потерях. Здесь говорится о крови, но не говорится о телах, потому что они пропали.

Рана у меня на животе раскалилась.

– То есть как?!

– Кого-то утащили за собой отступавшие мертвецы. Мы пытались забрать всех, но…. – Он развел руками. – Некоторых поглотила земля. Даже Хейзел не смогла этого объяснить. Большая часть ушла на дно во время сражения на Малом Тибре. Наяды искали их. Безуспешно.

Он не рассказал худшую часть истории, но я знал, о чем он думает. Их павшие товарищи не просто исчезли – они вернутся врагами.

Фрэнк не отрывал глаз от дороги.

– Я стараюсь не думать об этом. Мне нужно руководить, быть уверенным, понимаешь? Но вот, скажем, сегодня мы видели Терминуса… Обычно рядом с ним всегда девочка лет семи, Юлия, она ему помогает. Очаровательная малышка.

– Но сегодня ее не было.

– Не было, – подтвердил Фрэнк. – Она у опекунов. Ее отец и мать погибли в битве.

Мне пришлось остановиться. Это было уже слишком. Я оперся рукой о ближайшую стену. Еще одну маленькую девочку обрекли на страдания, совсем как Мэг Маккаффри, когда Нерон убил ее отца… Как Джорджину из Индианаполиса, которую забрали у матерей. Три чудовищных римских императора разрушили столько жизней. Я должен положить этому конец.

Фрэнк осторожно взял меня за руку:

– Шаг за шагом. Иначе никак.

Я прилетел сюда, чтобы поддержать римлян. Вместо этого римляне поддерживают меня.

Мы шли мимо кафе и витрин. Я старался обращать внимание на что-нибудь хорошее. На виноградных лозах распускались почки. В фонтанах по-прежнему текла вода. Дома в этом квартале не пострадали.

– Хотя бы… хотя бы город не сгорел, – проговорил я.

Фрэнк нахмурился, не понимая, чему я так радуюсь:

– Ты о чем?

– О другой строке пророчества: «Сгорят слова, что память подарила». Это ведь относится к работе Эллы и Тайсона над Сивиллиными книгами? Книги наверняка уцелели, раз вы не допустили пожара в городе.

– Ах это. – Фрэнк то ли кашлянул, то ли усмехнулся. – Да, тут такое забавное дело…

Он остановился перед старомодным книжным магазином. На зеленом навесе красовалась лаконичная надпись «LIBRI». Рядом стоял стеллаж с подержанными книгами в твердых переплетах. В витрине на стопке словарей лежал, греясь на солнышке, большой рыжий кот.

– Строки пророчества иногда значат совсем не то, что ты думаешь.

Фрэнк постучал в дверь: три громких удара, два с паузами и два почти без перерыва.

Дверь тут же открылась внутрь. На пороге стоял раздетый по пояс улыбающийся циклоп.

– Заходите! – сказал Тайсон. – Мне делают татуировку!

8

Тату! Кому тату?

Бесплатно в книжном магазине

Там еще большой кот

Cовет: никогда не заходите туда, где циклопам делают татуировки. Запах там стоит такой, словно в бочке с чернилами кипятят кожаные сумки. Кожа у циклопов гораздо толще человеческой, и чтобы ввести в нее краску, нужно сильно раскалить иглу – отсюда и запах гари.

Откуда мне это известно? Меня с циклопами связывают долгие и не самые приятные отношения.