Гробница Тутанхамона

Для большинства из нас археологическая работа в условиях всеобщего интереса к исследованию была совершенно новым и непривычным делом. В прошлом мы довольно успешно справлялись со своими задачами, поскольку были в этом заинтересованы сами. Однако от других мы никогда не ожидали ничего, кроме снисходительно-вежливого равнодушия. И вдруг оказалось, что нашей работой интересуется весь мир! Причем внимание ко всем мелочам нашего открытия оказалось так велико, что в Долину были посланы высокооплачиваемые специальные корреспонденты, чтобы, интервьюировать нас, описывать каждое наше движение и, притаившись за углом, выслеживать наши «тайны».

Как я уже сказал, это нас весьма удивляло — чтобы не сказать поражало, — и время от времени мы задавали себе вопрос, как и отчего, собственно, все это случилось. Однако, сколько бы мы ни вопрошали, вряд ли кто-либо из нас смог бы на этот вопрос ответить точно. Можно было подумать, что к тому времени, когда мы нашли гробницу, читающая публика просто устала от всяких конференций, мандатов и репараций и готова была ухватиться за любую новую тему для разговоров. Кроме того, уже самая мысль о погребенных сокровищах для большинства таит в себе нечто привлекательное. Во всяком случае по той или иной причине — или по нескольким причинам сразу — после появления в «Таймс» первых сообщений о нашем открытии уже ничто на земле не могло нас избавить от света гласности. С этим мы ничего не могли сделать, оставалось только примириться.

Вскоре, однако, возникшие затруднения стали для нас совершенно очевидны. Со всех частей света посыпались телеграммы, а за ними, через одну-две недели, хлынул поток писем, который с тех пор не прерывался. Среди них попадались прелюбопытные образчики эпистолярной литературы. Здесь было все, начиная с поздравлений и кончая предложениями любой помощи — от составления планов гробницы до камердинерских услуг. Многие обращались с просьбой прислать им хоть какой-нибудь сувенир, хотя бы несколько песчинок из гробницы, — эти люди были бы бесконечно признательны даже за такой дар. Киностудии сулили бешеные суммы за съемки и право скопировать модели одеяний; кто-то прислал рецепты наиболее верных способов сохранения антикварных вещей; кто-то советовал, как лучше всего бороться со злыми духами и со стихиями; на нас сыпались всякие газетные вырезки, брошюры, претендующие на юмор сообщения, яростные обвинения в святотатстве, претензии на родство: «Вы наверняка наш кузен, который жил в 1893 году в Кэмбервелле и о котором мы до последнего времени ничего не знаем» — и так далее. Подобного рода бестолковые послания мы получали весь зимний период по десять-пятнадцать в день. Их набрался целый мешок, и, если бы у кого-нибудь нашлось достаточно времени, по ним можно было бы провести интереснейшее психологическое исследование. Попробуйте, например, догадаться, что представляет собой человек, который торжественно вопрошает нас, проливает ли находка гробницы свет на зверства бельгийцев в Бельгийском Конго!

Затем появились наши друзья-корреспонденты, заполонившие всю Долину. Они употребили все свои таланты, которые были весьма значительны, на то, чтобы лишить нас последних иллюзий отшельничества и уединения. Разумеется, это было их работой, но они делали свое дело довольно бесцеремонно. Каждый из них старался заполучить ежедневную информацию именно для себя и для своей газеты. Поэтому мы испытали истинное облегчение, когда узнали, что лорд Карнарвон решил передавать все сведения, предназначенные для печати, в одну газету — «Таймс».

Другим и, пожалуй, наиболее печальным следствием нашей известности оказалась какая-то роковая притягательная сила гробницы, привлекавшая к ней всевозможных посетителей. Мы ничего не пытались скрывать и не имели ничего против посетителей как таковых. По правде говоря, нет ничего приятнее, как показывать свою работу людям, которые могут ее оценить.

Но вскоре мы оказались в таком положении, что стало ясно: если ничто не остановит этого паломничества, нам останется только прекратить всякую работу и на весь зимний сезон превратиться в гидов, потому что Долина вступила как бы в новый период своей истории. Конечно, туристы приезжали сюда и раньше, но до сих пор это делалось только с серьезными намерениями, а теперь они начали приезжать сюда, как на пикник. Раньше туристы, вооружившись путеводителями, прилежно осматривали те или иные гробницы, число которых зависело от времени, имевшегося в их распоряжении, или от прихоти проводника, затем наскоро закусывали и спешили дальше, к каким-нибудь новым достопримечательностям.

Но в эту зиму никто не считался ни со временем, ни с проводниками. Большинство обычно посещаемых туристами мест пустовало. Гробница притягивала всех, как магнит.