Гробница времени

— Вот более красноречивый ответ, чем все, что я могу сказать, — произнес я. — Если мы сумеем вынести на поверхность доказательство существования погребенного мира, это будет таким же чудом, как и сам этот мир.

Роджер даже не пытался протестовать против моих пессимистических выводов.

ГЛАВА VIII

После открытия подземного моря мы испытывали лишь непреодолимую усталость и голод. Напряженное ожидание, в котором мы пребывали с момента обвала под Гамлет-холлом, казалось, разрядилось внезапной вспышкой, оставив нас настолько измотанными, что мы были не в силах раздумывать о чудесах этой затерянной страны. Сбросив рюкзаки и отложив альпенштоки, мы опустились на камни, уверенные, что на плато нам будет куда безопаснее, чем где-нибудь в зловещих джунглях, простиравшихся внизу до самой кромки залива.

Когда мы немного пришли в себя и распределили еду, было уже почти два, и Уилла напомнила, что путь к подземному морю занял свыше четырех часов. Мы находились по меньшей мере в десяти милях от любого известного входа в Пещеру команчей и, если память нам не изменяла, почти три дня не видели солнечного света. Мне казалось, что прошли годы, а не дни: восприятие времени под землей было искажено, а реальный мир виделся туманным и похожим на сон.

Еда и отдых первыми сказались на Роджере, и он вновь пришел в приподнятое настроение. Пока мы с Уиллой обессиленно лежали, растянувшись на камнях, он начал осматривать подземный ландшафт с помощью небольшого полевого бинокля, который всегда носил в кармане куртки.

— Ну же, дети, — настаивал он, — не позволяйте отцу быть душой отряда. Только подумайте, мы участвуем в маленькой драме, что заинтересовала бы самого старика Гомера.

— Оставь меня в покое, — простонала Уилла. — Мне все равно, даже если ты увидишь здесь Цирцею со стадом свиней. Я устала.

Я молча согласился с ней, но Роджер упорно продолжал громогласно делиться с нами своими наблюдениями. Именно он вскоре обнаружил неожиданную угрозу, быстро приближавшуюся со стороны тускло освещенной небесной тверди погребенного мира.

— Вставайте, быстро! — закричал он, и мы с Уиллой вскочили на ноги, дрожа от страха.

— Что случилось? — воскликнул я.

— Вон там… по эту сторону вон того облака, как раз над тем большим островом. Да смотрите же! — кричал Роджер, вскидывая винтовку.

Уилла схватила свою винтовку, я вооружился динамитной бомбой — и только тогда мы поняли, что так встревожило Роджера. Призрачное подобие огромной птицы тяжело летело к нам из движущегося тумана, окутывавшего дали подземного мира.

— В коридор! — крикнул я.

Не успело чудовище подлететь на расстояние выстрела, как мы уже отступили ко входу в галерею, по которой добрались до уступа. Прячась за растениями, мы осторожно выглянули на плато, готовые дать бой, если чудовище попытается проникнуть в наше убежище.

Громадное птицеподобное существо, должно быть, заметило нас прежде, чем мы нашли укрытие. Оно летело прямо через залив к плато, вырастая в размерах и словно заслоняя собой все небо. Огромный размах его крыльев был удивителен и ужасающ; их взмахи обдавали нас порывами ветра, и мы ощущали тошнотворный запах, подобный тому, что издают почти все рептилии.

Когда отвратительная птица или, скорее, зверь уселся на скальную полку, мы увидели, что он напоминал гигантскую летучую мышь, хотя шея у него была длинная, а клюв, несомненно, птичий. Очевидно, он намеревался исследовать брошенное нами в спешке снаряжение.

— Не стреляйте, пока эта тварь не попытается добраться до рюкзаков, — сказал я и вытащил пистолет, решив приберечь динамитную бомбу на крайний случай.

— Цельтесь ему в грудь, — посоветовал Роджер. — Там нет чешуек. Откроем огонь по моей команде.

Мы прицелились и стали ждать.

Сложив крылья, похожие на колоссальные зонтики, чудовище заковыляло на когтистых лапах к нашим рюкзакам; оно вертело во все стороны своей длинной чешуйчатой шеей, словно разыскивая нас. Его голова напоминала голову крокодила, за исключением клюва, однако крылья были тонкими и перепончатыми, как у летучей мыши. Тело было частично покрыто чешуей, частично же странными, пестрыми и остроконечными перьями.

Чудовище раскрыло пасть над камерой, сердито царапая камни и расправляя крылья. Команды Роджера не потребовалось, и в тишине оглушительно громыхнули две винтовки и пистолет. Промахнуться на таком близком расстоянии мы не могли и, видимо, задели жизненно важные органы — судя по ужасному карканью и громоподобному хлопанью крыльев, существо было тяжело ранено. Чудовище попыталось взлететь, взметнув тучу пыли и мелких камней, но в конце концов рухнуло обратно на гранитные плиты и грузно осело, судорожно раскрывая и закрывая челюсти.

Убедившись, что в небе нет других подобных существ, мы выбрались из укрытия и двинулись к своей добыче, готовые выстрелить снова, если она проявит хоть малейшее поползновение напасть. Рептилии умирают медленно, но эта птицеящерица, как мы удостоверились, была практически мертва.