Гробницы пяти магов

А вот Гарольда жизнь в этом походе выгибала уже не раз и, надо полагать, не оставит его вниманием и дальше. Хотя это относится и ко всем нам, чего уж.

Ближе к следующему полудню наше судно пришвартовалось в порту славного города Анджана.

— Вот и все, — сказал нам Равах-ага. — Я выполнил то, что было обещано, и доставил вас в самый южный город Королевств. Надеюсь, вы славно проведете здесь время.

— Даже не сомневаюсь в этом, — вздохнула Флоренс. — Спасибо вам, милый капитан, путешествие было приятным.

— Невероятно, — просипела Луиза, которую непрестанно мутило с того момента, как она взошла на борт «Луноликой Лейлы». — Простите, Равах-ага, но я очень хочу ощутить под ногами землю. Очень. Ох!

И, знаменуя прощание с кораблем, Луиза привычно бросилась к борту и перегнулась через него.

— Не переносит даже малейшей качки, — сочувственно глянул на нее де Лакруа. — Мне — хоть бы хны, а она за эти дни так измучилась.

— Хорошо еще, что океан был спокойный всю дорогу, — заметил капитан. — И что сегодня сюда прибыли, к вечеру волна станет куда круче.

Луиза услышала его слова и снова содрогнулась, буквально повиснув на борту и напоминая мокрую кучу белья, перекинутую через забор.

— Так я могу надеяться, что мы договоримся? — покидая баркентину, спросил Раваха-агу Монброн.

Что ему ответил капитан, не знаю, не расслышал, но полагаю, ничего определенного. А мне халифатец шепнул, прощаясь: «Береги свою голову, приятель».

Анджан поразил меня своей необычностью, он был разительно не похож на все те города, что я видел прежде. Улицы удивляли своей узостью, дома — округлыми формами, а люди — улыбчивостью и навязчивостью. У нас, на Западе, все было другое: дома — прямоугольные и квадратные, а люди — суровые и немногословные. Даже наши торговцы, которым сами боги велели быть общительными, никогда не стали бы хватать прохожих за руку, чуть ли не силком затягивая к себе в лавку. А здесь это было совершенно нормальным явлением.

И самое паршивое — большую часть из того, что они говорили, я не понимал. А то, что мог бы понять, тонуло в гвалте, стоявшем над этим городом, в котором, по-моему, половина населения что-то продавала, а вторая — что-то покупала.

— И как нам тут найти дом де Прюльи? — немного ошарашенно спросила у Гарольда Аманда.

— Тут самим бы не потеряться. — Жакоб повертел головой. — Ох, народу-то сколько!

— Да уж. — Гарольд тоже был немного растерян. — Шумно тут. Флик, это то, к чему ты привык, тебе и карты в руки! Флик!

Он был прав — если кто из нас и попал в привычное место, так это наш прохиндей. В данный момент он, воспользовавшись остановкой, уже торговался с каким-то пожеванным стариком, держащим в руках кинжал в искусно сделанных ножнах.

— Три монеты! — орал Флик, махая рукой, в которой было зажато три денежки. — Три полновесные медные монеты чеканки Центральных королевств! Это тебе не местные деньги, на которые без слез не взглянешь! У нас на эту сумму можно дом купить. А если где подешевле — так и целый квартал. Три монеты за этот десертный ножик — достойная плата!

Старик, несомненно, не понимавший ни слова, с ним не соглашался, что-то крича в ответ и показывая ему руку с растопыренными пальцами и время от времени махая ей.

— Да чтоб тебе! — Гарольд понял, что Флик завелся и теперь, пока не сторгуется, никому другому внимания не уделит. — На!

Он сунул старику золотой и забрал у него кинжал. Тот куснул монету, радостно ощерился, что-то одобрительно прошамкал и похлопал Монброна по плечу.

— Зачем? — возмутился Флик. — Я бы его медяков за восемь купил, не больше.

— Забирай кинжал. Если потом захочешь, то со мной поторгуешься, для очистки совести, — протянул воришке покупку Монброн. — А сейчас узнай у кого-нибудь, где тут найти дом де Прюльи. Семейство родовитое, кто-то ведь должен про это знать.

— Неспортивно это. В смысле с тобой торговаться. — Флик повертел головой и заметил все того же старика. — О, папаша, очень кстати, что ты еще нас не покинул!

Понятия не имею, как его понял старик, который ни слова на нашем языке не знал, но понял несомненно. Более того — через пять минут у нас появился проводник — невероятно чумазый паренек, как видно, внук продавца. Одна из медных монеток перекочевала к нему, и он побежал перед нами, время от времени поворачиваясь и призывно махая рукой.

— Не верю я этому неумытику, — проворчал Фальк. — Заведет сейчас нас куда-нибудь в трущобы, к душегубам.

— Можно подумать, что тебя это очень пугает, — фыркнула Флоренс. — Все будет как обычно — нескольких из них убьешь, остальные сами разбегутся.

— Жарко, — стер пот со лба Карл. — В такую духоту кулаками махать неохота. В такую духоту хорошо сидеть в теньке и пиво с ледника дуть. Опять же — дело к вечеру, а мы даже не обедали.