Гробовщик

— Наверно, уже воссоединился с друзьями, голуба, — вслух предположил хозяин кладбища, и на лице его появилась добродушная улыбка.

6

Светлана не хотела ничего знать. «Главное, что ты жив», — без конца повторяла она. Да и Геннадий не был щедрым на слова. О секретарше Тимофеева он старался не думать. Тем более что имел о ней смутное представление. Внешность не запомнил, голоса не слышал. Время от времени надвигалась какая-то тень, и в висках начинали стучать молоточки, и раздавался чей-то писклявый голосок: «Допрыгался, Балуев! Доигрался в мафию! Вот теперь ты — убийца! И до конца дней своих будешь в дерьме!»

Хотелось поскорее добраться до постели и провалиться в сон. И может, тогда появится отец. Так часто было в тяжелые минуты. Отец обязательно утешит или даст мудрый совет.

Светлана испекла пирог с рыбой. Подала на стол красное вино. Ужинали в гостиной, в торжественной обстановке, под скрипичную музыку Вивальди. Но думы были тягостными. Разговор не клеился. Каждый раз им становилось все труднее и труднее разговаривать. Оба сильно изменились за последний год. Разлука редко кого сближает.

— Помнишь нашу поездку в Чили? — начала она. — Тогда тоже был Вивальди и пирог с рыбой…

Эта сентиментальная фраза его рассмешила. Света нахмурилась.

— Не сердись, — похлопал он ее по руке. — В кулинарных изысках ты превзошла маму, и твой музыкальный центр круче магнитолы, купленной на скудную зарплату чилийского журналиста. А все-таки тогда мы были ближе и ни из чего не делали тайн.

— Опять ты про это…

— Опять. — Он отодвинул тарелку с недоеденным пирогом и закурил. — Раньше ты была смелее.

— Я тебе все расскажу, как только ты назовешь имя заказчика.

— Имя я тебе назову сегодня, как только ознакомлюсь с делом Гольдмаха. У меня есть свои догадки на этот счет. Но торопиться не буду. В деле Гольдмаха я должен найти подтверждение своей версии. — Он сделал глубокую затяжку, выпустил в потолок струю дыма и ошеломил Кулибину следующим заявлением: — Что касается твоих признаний, то уже слишком поздно. Ты перестала мне доверять. Это главное. А всему виной страх.

— Страх? — Светлана готова была запустить в него куском пирога.

— Да, милая моя. Когда ты еще не была особой, приближенной к мэру, ты так не дорожила собственной шкурой.

— Ну, знаешь! — Ее губы побелели от возмущения. Она схватила за горлышко пузатую бутылку, налила себе полный бокал и выпила залпом. — Я, пережившая войну Стара, ходившая по лезвию ножа в заместителях у Пита, отхлеставшая по морде Поликарпа, когда вы все перед ним пресмыкались, по-твоему, могу еще чего-то бояться?

— Можешь, Светочка. Можешь. Никто не застрахован от страха. Есть кое-что. И эго кое-что тебя пугает хуже атомной бомбы. Ты побоялась довериться даже мне, своему другу и любовнику. Эта твоя тайна только еще больше отдалила нас. Теперь пришло время выложить карты на стол. Ты вспоминала нашу поездку в Чили. Тогда-то все и началось. Еще тогда, два года назад, я сделался хранителем твоей тайны. А ты об этом и не подозревала.

— Ты можешь выражаться яснее? — с вызовом бросила она.

— Конечно. Твоя мама мне все рассказала.

При этих словах Света закрыла ладонями лицо и прошептала: «Эх, мама, мама, вечно ее просят…»

— Она очень переживала за тебя, — продолжал Геннадий. — Хотела, чтобы я уговорил тебя не возвращаться сюда, в этот «проклятый Богом город, где обитает Зверь». Она имела в виду твоего отца. Честно говоря, твое греческое происхождение только порадовало меня. Я всегда любил экзотических женщин. Но ты предпочла это скрыть.

— Думаешь, так просто признаться, что твой отец Гробовщик?

— Не просто, — согласился он. — Но мне казалось, что мы достаточно близкие люди. Твое недоверие позволило мне осуществить давнюю мечту. Я уехал в Москву. Больше меня здесь ничего не держало.

— Неужели из-за этого? Неужели всему виной мое происхождение?

— Не происхождение, а недоверие, — поправил Балуев. — Есть разница, правда? Когда ты поручила мне расследовать убийство Христофора Карпиди, своего сводного брата, я прекрасно понимал твою озабоченность. Тебя взволновала вовсе не смерть мальчика, родственника. Тебя напугал тот факт, что началась охота на детей Поликарпа. И кто знает, уничтожив всех, не примутся ли выискивать внебрачных? Ты сильно перепугалась, Света. Я видел. Ты полгода ждала, чем закончится расследование, а когда оно зашло в тупик, обратилась ко мне. Я взялся за это дело с единственной целью — услышать наконец из твоих уст признание. Увы, не дождался. Что ж, осталось поставить точку.

Скрипки давно умолкли, вино было выпито. В непроветренной гостиной стлался дым от выкуренных сигарет.

— Ты уедешь навсегда? — спросила Света.

— Во всяком случае, постараюсь. И как можно скорее.

— Ничего не выйдет.

— Почему? — встрепенулся Геннадий. — Ты обещала, что с детьми вопрос будет решен.

— Не в этом дело, — загадочно произнесла она.

— А в чем?

— На следующей неделе мэр дает банкет в своем загородном доме. Это неофициальное мероприятие. Туда не допустят прессу. Понимаешь?

— Нет.