Гром гремит дважды. Дракон (СИ)

— Сука, — прорычал я, стискивая кулаки. — Как же я буду тебя убивать… Ты даже не представляешь. Я сам ещё не представляю, но надеюсь, это счастье будет длиться не меньше месяца.

Страха, беспокойства за Ниу я сейчас просто не мог ощущать. Всё заполонила ярость, затянула обзор алой пеленой. Бегство Болина, казавшееся таким поспешным, на поверку оказалось хорошо спланированной подставой. Этот подлец мастерски навёл меня на ложный след. Хорошо всё-таки, что я додумался послать парней за двумя другими экипажами. Пусть Ксиаози и накосячил, возможно, в последний раз в жизни, но зато теперь совершенно ясно, какой автомобиль — наш.

Чтобы хоть что-то сделать, я скинул эсэмэс Джиану: «Генгису — отбой». И тут же пришло сообщение. Но не от Джиана. Это был номер Юна.

Я открыл его и увидел мутный фотоснимок с экрана телевизора. Присвистнул. Снимали с вертолёта, пресса оказалась расторопной. Участок пятого шоссе, проходящего по мосту, полыхал. Несколько столкнувшихся автомобилей горели, перевернувшаяся фура лежала на боку, перекрывая движение. Множество вооружённых людей. Скорая, не то врезавшаяся в светло-голубой седан, не то остановившаяся перед ним. На крыше скорой стоит человек, судя по всему, перезаряжая гранатомёт…

«То, о чём я думаю? Еду в гости», — гласила подпись к картинке.

Дэйю заглянула мне через плечо и оценила размах событий на фотоснимке. Я покосился на неё. Дэйю спокойно кивнула и положила руку мне на плечо.

Только в этот момент немного отпустило, и я смог вдохнуть спокойно, полной грудью.

Глава 29. Война

К тому моменту, как мы долетели до моста, ситуация там изменилась кардинальным образом. Оказалось, Шужуань тоже обладает военной силой, на глаз не уступающей силе клана Чжоу. Я, как археолог, видел будто несколько слоёв произошедших и происходящих до сих пор событий.

Скорая, упершаяся в голубой седан, на котором ехал Ксиаози — это начало. К тому же периоду относится перевёрнутая фура, которую сейчас использовали как прикрытие зомби Кианга. Откуда они повылазили — этого я сказать не мог. Может, сидели в скорой, хотя маловероятно, слишком уж их много. Человек двадцать точно видно, не считая пары-тройки трупов. Впрочем, кто валялся убитым — тоже сказать наверняка было нельзя. Ксиаози вполне могли завалить, сделав миру одолжение. К тому же он упоминал, что пристрелили его напарника — Пина. Может, Пин — одно из этих тёмных пятен на асфальте.

Второй слой — два кордона полицейских машин, отважно перегородивших дорогу. Первый кордон, слева, за седаном, ещё выполнял какие-то функции, хотя две машины из трёх были безнадёжно мертвы. Они полыхали, в небо поднимался чёрный дым. И всё же машины стояли так, что сквозь них не пробиться.

Четыре полицейских автомобиля с другой стороны разметало и размазало, один лежал колёсами вверх. Надо полагать, сквозь них ломилась фура, на ходу разворачиваясь.

Таким был второй исторический слой. Третий являл собой машины с силовиками, которые, не рискнув приблизиться, остановились поодаль и извергли из своих чрев одинаковых бойцов в касках и бронежилетах. Слева им мешала стрелять дымовая и огненная завеса полыхающих полицейских машин, справа — фура, которую облепили Кианговские адепты. Они, как обезьяны, скакали и, должно быть, радостно орали всякую хрень, то и дело постреливая.

Четвёртый слой образовывался у меня на глазах. С двух сторон к месту происшествия неслись бронетранспортёры. А с воздуха приближался военный вертолёт. Ещё один вертолёт, с эмблемой новостного канала, кружил на безопасном расстоянии.

— Я ближе не полечу! — заорал Ли. — Ребята — как хотите, но без меня!

Я хотел сказать ему, что он может подойти хоть чуть-чуть ближе, чтобы мне выстроить идеальную траекторию, но в этот момент случилось что-то запредельное.

На крыше скорой стояло уже три человека. Надо полагать, они охраняли ценный груз. В руках одного был реактивный гранатомёт, другой, держа снайперскую винтовку, сдерживал силовиков, которые суетились за пределами огненного кордона. Третий, с автоматом, похоже, был ориентирован на ближний бой — отстреливать тех, кто попытается подойти к скорой.

Гранатомётчик вдруг развернулся, вскинул своё оружие, и из его жерла вылетела словно бы ракета. В мгновение ока она добралась до вертолёта прессы. Ещё мгновение казалось, что ракета просто исчезла, но вот с диким грохотом, который заглушил даже ставший привычным гул наших лопастей, вертолёт лопнул. Волны пламени выплеснулись наружу. По воздуху словно пробежала зримая волна — наверное, от невероятного жара.

«Вертушку» сорвало. Лопасти, стремительно вращаясь, полетели так, будто их направляла чья-то властная рука. Объятый пламенем снаряд врезался в один из фургонов, на которых приехали силовики. Парни бросились врассыпную, но уйти успели не все. Фургон смяло, перевернуло набок, отшвырнуло под колёса броневику. Нескольких человек попросту размазало. Когда БТР врезался в останки машины, в неё попал следующий снаряд с крыши скорой. Огонь взлетел до небес, но бронетранспортёр даже не замедлил хода.