Гром и молния

Тут мимо огородов, гремя бортами и поднимая пыль, пронеслась полуторка со складов. В кузове, держась за что попало, моталось несколько военных. Машина обогнала ребятню и помчалась дальше, к снижающемуся на берег парашюту.

– Ну и спаси, Господь, – прошептала старуха. – Не дал, значит, Отец Небесный погибнуть своему герою-воину… Ну и хорошо… Вот и славно! Спасибо тебе, Батюшка!

Старуха перекрестилась и, нагнувшись, с трудом навалилась на лопату.

Имени-отчества Отца Небесного она, однако, не назвала.

Наверное, за это старуху и побранил недовольно прогромыхавший невнятную фразу гром…

Эпилог

Где-то далеко-далеко от Земли…

…старинная лампа бросала небольшой круг желтоватого света на стальную поверхность стола. Когда-то этот броневой лист был переборкой космического корабля хозяина кабинета. В свете лампы на голом потертом металле лежало тощее досье. Здесь не любили разных электронных штучек, а работали по старинке – документы были на бумаге. Старческая, с пигментными пятнами рука неторопливо листала подшитые листы. Вот и последний… Досье закрыто.

Искалеченная кисть с двумя скрюченными пальцами (память об одной крайне дерзкой операции, о которой даже и не помнят сегодняшние молодые оперативники) вновь открыла досье, взяла антикварное перо, и на титульный лист стали ложиться слова: «Зачислить в 11-ю полевую группу коррект…»

Перо оторвалось от листа, рука задумчиво постучала торцом самописки по документу, как бы в раздумье, что же написать дальше, а потом решительно зачеркнула последнее слово и продолжила:

«…зачислить в 11-ю полевую группу курсантом». Дата. Роспись. Маленький оттиск личной номерной печати.

Все – решение принято!

Вот так-то.

Так будет правильно.