Гром над Академией

— Когтями? — подался тот вперед. — А что за животное нанесло их? И они разного размера, значит, подразумевается, что оно было не одно?

— Демоны, — помедлив, произнес я.

— Что — демоны? — непонимающе переспросил мой собеседник.

— Шрамы нанесены когтями демонов. Сколько их было — не знаю, но много и разных размеров, это точно.

Тот удивленно откинулся на кресло и, достав платок, нервно вытер внезапно вспотевшие руки.

— То есть, вы хотите сказать, что на вас напали демоны? И, сражаясь с ними, получив такие ранения, вы смогли от них отбиться, не истечь кровью и выжить? Я все правильно сказал? Ничего не пропустил? — и он бросил странный взгляд на сидящего рядом коллегу.

— Я не чувствую лжи, — ответил тот. — Ну, или по крайней мере, он верит в то, что говорит. И обратите внимание на его тело. Перед нами идеальная машина для убийств. Глядя на него, удивляешься, как мать-природа могла сотворить такое. Мощный скелет, обтянутый жестким каркасом мышц. Отличные рефлексы. Слегка повышенная мозговая деятельность, но, в принципе, в пределах нормы. Реакция зрачка на раздражители превышает обычную в три раза. Посмотрите на его позу. Он же стоит, будто постоянно ожидает нападения.

Я изумленно оглядел самого себя, но ничего такого не заметил.

— За исключением небольших рубцов на коже, которые ему, естественно, не мешают, этот молодой человек абсолютно здоров.

А насчет демонов, молодой человек, вы можете пояснить, что имели в виду? И присаживайтесь, в ногах, как говорится, правды нет.

Не видя смысла скрывать информацию, я рассказал о битве с демонами, естественно, не упомянув, что она была частью тренировки и проходила в омуте памяти.

— А где вы с ними встретились, не просветите нас?

— К сожалению, ответ на это вопрос, я дать не могу. Пока не могу. Но в скором времени, вы все узнаете, обещаю.

— Хорошо, пока отложим этот вопрос. Кто то еще хочет высказаться?

— А скажите мне, Владислав Андреевич, каким вы видите свое будущее по окончанию академии? — спросил ректор.

— Для меня главной задачей было и остаётся сделать так, чтобы это будущее было. А плохое или хорошее — абсолютно не важно.

Он долгим взглядом посмотрел на меня, потом перевел его на лекарей, сидящих рядом и, дождавшись утвердительного кивка, сказал.

— Можете быть свободны, пройдите по коридору направо и получите форму. Библиотека находится в главном корпусе. Ее легко найти. Всего хорошего.

— Эй, а руну поставить?

— Ах, да, простите, — смутился один из лекарей. Картинно взмахнул рукой — и мне на руку приземлилось маленькое плетение, которое, ярко вспыхнув на коже, тут же погасло.

— Когда захотите ее удалить, приходите к любому целителю. Самостоятельно убирать не рекомендуется. Могут быть проблемы с потенцией.

— Не, не, я не планирую ее убирать, — горячо заверил я улыбнувшихся врачей.

Поклонившись, я вышел из кабинета и тяжело вздохнул. Какие тараканы водятся в голове у сильных мира сего — не ведомо никому…

Ольга Долгорукая

— Громов! Он — Громов, не Изборин, — отчаянно билась в голове мысль.

Едва дождавшись окончания церемонии принятия студентов, я спешно вызвала машину и поехала домой. Впервые за все время я не могла находиться на территории академии. Казалось, сами стены начали давить на меня. Забыв обо всех запланированных на сегодня делах, я банально сбежала, испугавшись, что если увижу его вблизи, то не смогу сдержать эмоции. Лед на душе, что сковывал меня все последние месяцы, вновь дал трещину.

Вернувшись домой, я стремительно поднялась к себе и уткнувшись в подушку, разрыдалась.

— Зачем, зачем он опять появился в моей жизни? Все же так хорошо было! За что мне это все?!!

Жгучие слезы сами текли из моих глаз.

— Ненавижу его, НЕ НА ВИ ЖУ!!!

— Да любишь, ты его дурочка, — насмешливо произнес внутренний голос.

— Люблю, — жалко всхлипывая, согласилась я.

— И ненавижу тоже.

— Ты уж определись, — хмыкнув, посоветовал все тот же голос.

— А я не могу, — закричала я, — НЕ МО ГУ!!! Не знаю, чего больше — любви или ненависти!..

— Ну-у-у, как говорят, от любви до ненависти — один шаг.

— И в какую сторону его делать?

— Тут уж ты сама решай.

Осознав, что я в голос спорю сама с собой, я решила, что у меня точно крыша поехала, и разрыдалась еще больше.

От планов о Сергее — нет, он же теперь Владислав — которые варьировались от убийства его особо жестоким способом до поездки с ним на необитаемый остров, где мы бы жили долго и счастливо, меня отвлек осторожный стук в дверь.

Быстро вытерев глаза платком и понадеявшись, что царивший в комнате полумрак скроет мои заплаканные глаза, я встала и открыла дверь.

За ней стоял отец, и на его лице была грустная улыбка.

— Можно? — спросил он, и я, кивнув, вернулась назад и плюхнулась на кровать, обняв порядком вымокшую подушку.

— Плакала, — полу-утвердительно произнес он. Увидев, что я отрицательно помотала головой, уточнил:

— Врешь?

— Вру, — тихо согласилась я.

— Прости меня, дочка, — он притянул меня к себе и крепко обнял. — Прости меня.