Гром над Академией

— А она от тебя никуда и не уходила. Ты сам от нее отказался, когда верить перестал. Каждый ваш «ох» и «ах» слышит небо. …Когда же я умру, пора на покой, сил больше нет… Этим вы говорите, что устали жить, и что вам больше ничего не нужно. Вот элементали и забирают силу у таких. А у тебя ее просто заблокировали. Обиделась Марра, что ты так легко передал пост главы слабому сыну, хотя сам еще долго мог стоять у руля рода.

— Так сила же покидать меня начала, слабеть стал. Тропами больше не мог ходить.

— А ты вспомни, после чего это началось? Вот как вспомнишь, так все и поймешь. А Марру я попросил вернуть тебе силу. Не знал, что это возможно, хотя я мог бы и сам это сделать, но тогда был далеко.

— Ты можешь возвращать силу?!!!

— Я, дед, много чего могу. И возвращать и забирать. Но не спеши, ща Давыдов прискачет, вот и поговорим. Тебе многое нужно будет узнать.

Давыдов

Вот уж удружил, так удружил. Какого жирного карася прислал мне Громов младший! Даже не знаю, как и благодарить его. Это ж надо — Папского советника спеленал и доставил! Сбросили, как кучу мусора, перед входом в здание и удрали. Пока дежурный разбирался, кто и что, тот оклемался и чуть не сбежал. Хорошо, что вовремя сообразили и успели снова повязать. А когда доставили в допросную, итальянец запел аки соловушка.

Ватикан его к смерти приговорил, и чуть не отправил на тот свет, вот он и решил начать свою игру, а когда не получилось, недолго думая, предложил свои услуги нам. А знал он много, ох, как много!

Не один день еще нам с ним беседовать, а ему — вспоминать все подробности его работы. Ну да, подвалы Тайной Канцелярии очень сильно стимулируют память. Поневоле вспомнишь даже то, чего, казалось, и не знал.

Но первый — и самый главный вопрос — был по Громову. И тут я чуть инфаркт не получил, узнав, какие силы вокруг него закрутились. И вновь одной из первых всплыла фамилия Вяземских. Как же надоели эти тараканы! Куда не плюнь, везде торчат их длинные усы. И как их только императрица терпит? Ладно, негоже трогать государевых любимчиков, но дело не требует отлагательств. Притащу сюда и поговорим, откладывать дальше уже нельзя.

А пока — надо съездить к Громовым на встречу. Ох, наглец!!! И откуда была уверенность, что его записка до меня дойдет, нигде не затерявшись? И не прячется уже, открыто в поместье пригласил. Надо ехать, упущу момент сейчас, потом может быть поздно.

В назначенное время я подъехал к поместью. Вышедший охранник внимательно меня оглядел и, видимо узнав, проводил в дом.

Громовы сидели за столом и гоняли чай. С любопытством посмотрев на Владислава, я отметил, что первое впечатление о нем складывается самое благоприятное. В нем ярко чувствовалась порода Громовых, а в голубых глазах, казалось, сверкали молнии. Чинно рассевшись, я достал папку, в которой были нужные мне для более продуктивного общения документы.

— Ну-с, молодой человек, будем сотрудничать со следствием или как? Вам вменяется в вину жестокая расправа над тремя людьми, подозреваемыми в убийстве школьной учительницы Валентины Николаевны Светлогорской. Есть у вас что сказать по этому поводу?

Я увидел, как вскинулся Громов старший, но внук жестом остановил его.

— Неа, нечего сказать, — ответил он мне, нагло глядя в глаза. — Не был, не видел, не знаю. Доказательства есть?

— На территории дома была использована сильная магия воздуха, а, насколько, мне известно, сильнейшим магом этой стихии являетесь вы.

— Ну и что? Может, кто другой там был, откуда мне знать? Кто-то пришил отморозков, отлично. Если встречу, пожму ему руку, а так — я не я, и все такое.

Послушайте, давайте не будем ходить вокруг да около. Я прекрасно знаю, зачем вы здесь, и вы знаете, что я знаю. И чтобы сразу снять все вопросы…

Внезапно я увидел, как у него в руке возникли три шара, состоящие из огня, воды и земли, и он начал ими небрежно жонглировать, не сводя с меня глаз.

— Так это правда?!!! — подался я вперед, не отрывая взгляда от мячей. — Маг всех стихий! Невозможно, немыслимо, но реально.

— Правда, правда, — довольно осклабился наглец. — И что дальше?

— Ну, чего хотим мы — понять не сложно. Преданности Российской Империи и правящей фамилии, а вот чего хочешь ты?

— Чего хочу? — картинно задумался он. И, облизнувшись, продолжил — Мороженое, шоколадное, с орешками… Деда, а ты какое любишь?

— С клубникой, — довольно отозвался тот.

— Вот, нам с дедом по мороженке. Ну, а если за счет казны — можете и себе купить, какое хотите. Если что, скажете, что я съел два. И обязательно в вафельном рожке. Это важное условие!

— А если серьезно? — недовольно поморщился я.

— А если серьезно… — взгляд у Влада стал тяжелым.

— Как можно требовать преданности от рода, который предали сами? Как можно уважать людей, что с удовольствием плевались тебе вслед после твоего падения? О какой лояльности к правящей фамилии может идти речь, если у нее в любимчиках ходят убийцы моих родных?

— Надо уметь прощать, Влад, — уверенно сказал я.

— Проща-а-ать, — едва не зашипел он.