Гром над Академией

— Кстати, об этом я тоже хотела поговорить. Я хочу, чтобы вы забыли старые обиды и помирились с Алексеем Григорьевичем. Для этого я позвала и его сегодня, чтобы вы смогли поговорить и тихо — мирно разрешить все ваши разногласия. Пригласите его, — сказала она, нажав кнопку на телефоне внутренней связи, что стоял рядом с ней.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Вяземский.

— Ваше Величество, — учтиво произнес он, поклонившись. И тут, увидев меня, застыл как вкопанный.

Почувствовав резкую вспышку эфира, Давыдов только и успел подумать, — Ой, дура!!! — и, накрыв щитом себя и императрицу, увидел, как побледнело лицо вошедшего, как рассыпаются в труху подавители Николая Владимировича. И застывшую на губах главы рода Громовых хищную улыбку предвкушения близкой мести…

Глава 13

Романова Елена

— Да, да, еще немного, еще чуть-чуть. Сделай это, вздорный старик, — в восторге шептала я, глядя, как Громов, опутав воздушными путами Вяземского, поместил его голову в вакуум. — Убей его, и тогда и ты, и весь твой непокорный род, будете у меня в руках!!!

Но что он делает?!!! Кажется, старый идиот очень не вовремя включил мозги!!!

Громов вдруг открыл доступ к воздуху своему врагу, и, с язвительной усмешкой посмотрев на меня, выкинул Вяземского в приемную, где толпились придворные. Испуганного, обмочившегося от страха, но живого!!!

В бешенстве я впилась ногтями в собственные ладони, бессильно наблюдая, как мой идеальный план на глазах разваливается на куски.

— До начала Большого Императорского Приема, я требую выполнения всех наших требований, и в первую очередь, голову этого никчемного труса! В противном случае род Громовых навсегда покинет пределы Российской империи. Всего доброго, Ваше Величество, — небрежно поклонившись, он быстрым шагом вышел из кабинета, громко хлопнув на прощание дверью.

— Сволочь!!! — закричала я, в гневе сметая чайный сервиз со столика на пол. В ярости я стала крушить все, что попадалось под руку, не замечая ничего вокруг.

— Какого черта он его не убил?!!! Вечно эти Громовы все портят!

Раненым зверем я металась по кабинету. Но затем, тяжело дыша, усилием воли я все таки взяла себя в руки.

— Владимир Степанович, — обратилась я к притихшему Давыдову.

— Доказательства причастности Вяземских к убийству четы Громовых собраны?

— Уже давно, Ваше Величество. Ждем только Вашей резолюции, чтобы дать делу ход.

— Дьявол, неужели ничего нельзя сделать? Что у нас есть на Громовых? Какими ещё нитями можно их прочно и надежно привязать к России?

— Боюсь, Ваше Величество, таких нитей у нас не осталось. Их род давно уже никак не участвует ни в политической, ни в экономической жизни империи. На протяжении многих лет после убийства Андрея Громовы жили тихо и ни во что не вмешивались. И получается, что, лишив постов и должностей, мы избавили их и от обязательств перед короной. А сейчас, вновь обретя могущество, они непременно вернут утерянное влияние.

В прошлом Николай Владимирович был одним из сильнейших архимагов страны, а возможно, и всего мира. А теперь, благодаря внуку, он обрел поистине страшную силу. Я-то уж знаю, о чем говорю, имел неосторожность вызвать его гнев. Меня чуть не размазало от давления. И это он просто проявил эмоции! А если бы он атаковал, я бы и минуты не продержался.

В паре с внуком они способны противостоять любой армии, и это не шутка, и не преувеличение.

К тому же, у них много сторонников, которые не особо афишировали свое отношение, пока те были в опале, скрыто поддерживая связь и оказывая дружеские знаки внимания. Но теперь, поверьте мне, они вновь открыто начнут высказывать Громовым свое расположение. А Николай Владимирович, как никто другой, ценит преданность. Думаю, что в скором времени вокруг него, как и встарь, вновь соберется костяк из высшей имперской аристократии, с мнением которой придется считаться. Старая политическая сила опять поднимает голову, нравится нам это или нет.

— А вы, Владимир Степанович? На чьей стороне? — устало спросила я.

— Я служу, в первую очередь, интересам Российской Империи. Для меня нет сторон. Я присягал на верность Романовым и от своих слов не отказываюсь.

Но Громов становится той силой, с которой необходимо считаться. И по возможности пытаться взять ее под контроль. Поэтому я рекомендую выполнить все их требования. Их верность дороже денег и личных амбиций.

— Неужели вы его боитесь? Глава всесильной службы — и боится какого-то старика и сопливого мальчишку? — презрительно поинтересовалась я, провоцируя Давыдова на откровенность.

— Боюсь? Нет, не боюсь. Стар я для этого. И не какого-то старика и мальчишку. А сильнейшего архимага и Высшего мага всех стихий. Были за всю историю империи у нас такие враги? И нужно ли их заводить сейчас?

Я имел возможность пообщаться с Владом в приватной обстановке, и вот, что я вам скажу. Это разумный молодой человек, который не признает никаких авторитетов, кроме своего деда. Да и то, у них скорее дружеские отношения, чем отношения деда и внука, или главы рода и наследника.