Гром над Академией

— Дед? — задумался я. — Сильный, добрый с друзьями, страшный с врагами. Очень справедливый. Он — мой самый лучший друг. Уважает открытость в разговоре. Юмор у него, в основном, черный, — улыбнулся я.

— А он не против того, что ты сделал нам предложение? Насчет Ольги все понятно. Она княжеского рода, из влиятельной семьи, а мы кто? Дочери провинциального дворянчика? Где мы, а где Громовы?

Нику явно начало потряхивать от страха, да и Вика выглядела не лучше.

Встав с кресла, я сел между ними и крепко обнял.

— Ну, и чего скисли? — ласково сказал я им. — Громовы, не Громовы. Наша семья всегда ценила именно людей, а не их громкие фамилии. Да и за годы опалы мы на многое изменили свои взгляды. Хотите правды — я ее скажу. Дед не одобрил мой выбор… -

И, почувствовав как они напряглись, добавил:

— … но принял. Говорите, из семьи мелкого дворянчика? Вы забыли, что ваш дядя — артефактор, известный своим талантом далеко за пределами Российской Империи? Вы забыли, что он близкий друг моего деда? Вы забыли…, а впрочем, вы этого не знали и пока вам рано знать… Но не суть. Никто вас в худородности не посмеет обвинить.

И, кстати, насчет Ольги. Если она вас приняла как равных, то никто даже не покосится в вашу сторону. Да, будут шептаться, может понапридумывают чего. Но в открытую что-либо сказать не посмеют.

Вызывать гнев могущественных родов, дураков нет. А в том, что князь Долгорукий, уважая выбор дочери, встанет на вашу сторону — сомнений быть не может. Он и так прошел буквально по краю в общении с дочерью и, чувствую, серьезный разговор у них еще впереди. Так что, если у него появится шанс загладить свою вину, он это с радостью сделает.

Пока остается открытым вопрос о выполнении наших требований Императрицей. Если все будет сделано, как мы хотим, наш род обретет прежнее могущество. И тогда на вас тем более никто не посмеет плохо посмотреть.

— А я вот не понимаю, как вы можете ставить условия Империи? Ты же сам говоришь, что от былого могущества семьи сейчас ничего не осталось.

— А вот можем, — хитро улыбнулся я. — И я уверен, что нам пойдут навстречу.

— А если не пойдут?

— Мы уже обсуждали эту тему. Уедем, да и все. Нам везде будут рады. Да, кстати, насчет уедем. Васька?

— Да, хозяин, — мурлыкнул лежащий рядом довольный котяра. Глядя на него, сразу становилось понятно, что, если и есть на свете полностью довольные жизнью коты, то он явно один из них.

— Не вздумай никуда умотать. С нами в поместье поедешь.

— А может, не надо? — умоляюще потянул он, прижав уши, явно вспомнив про мою сестру.

— Надо, Вася, надо. Тем более, у меня такое чувство, что ты мне там можешь понадобиться.

— Ну надо, так надо, — обреченно вздохнул он.

— А вернемся обратно, я тебе полный стакан валерьянки налью.

— Правда, что ль? — восхитился он, подскочив с нагретого места, — Так, чего сидим? Кого ждем? Раньше поедем — раньше приедем. Напиток богов сам себя не выпьет!

— Господи, — недовольно воскликнула Вика. — Какой хозяин, такой и кот! Только и думает, где бы напиться и куда бы пойти по бабам!

— По бабам? — оживился кот.

Рука-лицо Вики было ему ответом.

Поняв, что все интересующие его моменты будут обсуждаться по приезду, мохнатый свернулся клубком и мгновенно вырубился.

С завистью посмотрев на него, я вспомнил еще кое о чем.

— Кузя, Вике и Нике полный доступ в дом. Все права хозяйки.

— Исполню, Владыко, — поклонился домовой и, подойдя к девушкам, взял их за руки. Легкий толчок эфира, и девушки в испуге отдернули руки.

— Уже все, — сказал он. — Теперь вы можете приходить и уходить, когда захотите. И в случае угрозы домтак же будет защищать и вас.

В этот момент в дом влетела чуть запыхавшаяся Ольга. — Я не опоздала? Можно ехать?

— Сейчас узнаю, подъехала ли машина, — сказал я, доставая телефон.

Короткий разговор с дедом, и вот мы дружной компанией направились к выходу из академии. Ника несла в руках заметно нервничающего Ваську. Хотя девушек и самих трясло от переживаний.

Выйдя за ворота академии, я остолбенел. Машина с нашими гербами стояла в коробочке монстров, а иначе этот транспорт назвать было нельзя, с гербами Российской Империи.

Выскочивший водитель нашей машины с легким поклоном открыл дверь, пропуская нас внутрь.

— Дим, а это чего? — спросил я его.

— Не могу знать, — по-военному лаконично ответил он. — Распоряжение Николая Владимировича.

— А за этих монстров тоже он распорядился?

— Не могу знать…

— Да что ты заладил — не могу, не могу!..

— Владислав Андреевич, не пытайте, все равно не расскажу. Не велено от этом говорить. Приедем в поместье, все узнаете.

— Ох, темнишь ты что-то, Дима. Ладно, поехали. Дома разберемся.