Гром над Араратом

Подаржд взял золотой перстень с огромным фиолетовым аметистом, через который невероятным образом светилась эмблема понтийских Митридатидов – шестилучевая звезда над полумесяцем, и перстень навел на него ужас. Чистый и прозрачный аметист взбудоражил его мысли, освежил его память, а потом придал ему благоразумие.

– У кого это забрали?

– Я не знаю, Подаржд.

Командир подошел к заложникам:

– Чей это перстень?

Все молчали.

– Я повторяю, чей это перстень? Не заставляйте меня применять силу!

– Мой! – раздался женский голос.

Заложники расступились, и вперед вышла красивая высокая женщина в платье и кафтане из темно-синего сукна, в шапочке, украшенной серебряными листочками, цепочками и амулетами, в темной марлевой накидке. На шее у нее висел шнурок с небольшим амулетом в форме скорпиона, исполненного из голубого опала и желтого кошачьего глаза. Солдаты не посмели притронуться к шее женщины, которая выглядела настолько гордо и величаво, что внушала страх.

– Я Клеопатра, жена царя Тиграна II.

Подаржд смотрел на нее ошеломленно.

– А этот перстень? – спросил он.

– Это перстень моего отца, царя Понта Митридата VI.

– Клеопатра Понтийская?

– Да!

Подаржда как будто пронзила молния, на него нахлынула буря эмоций: перед ним стояла восточная красавица, о которой ходили легенды, знаменитая дочь великого Митридата и жена великого Тиграна.

– Никто не сделал больше для народов Азии в борьбе с римскими поработителями, чем твой отец – царь Митридат. Я преклоняюсь перед ним и тобой. – Подаржд опустился на колени и произнес: – Прости!

Затем он встал, взял ее за руку, отвел в сторону и надел перстень на безымянный палец левой руки женщины. Клеопатра подняла руку с перстнем и полюбовалась им, и камень аметист рассеял тревоги, придал бодрость, храбрость и благоразумие, отогнав дурные мысли.

– Меня зовут Подаржд. Скажи, царица, как ты здесь оказалась?

– Подаржд, сразу видно, что ты благородный человек, я прониклась к тебе доверием. Римляне захватили Тигранакерт. Я бегу от войны в Арташат, в моей крепости Софа стало небезопасно.

– Опасность везде, от нее не спрячешься, можно только достойно принимать неприятности.

– Ты, я вижу, из Суз, по акценту поняла, – сказала она. – Я была в Сузах, в котором лилии растут на каждом шагу.

– Действительно, царица, в Сузах, одной из столиц царя Фраата, изобилие лилий.

– «Чудная белая лилия божественна, чиста, непорочна…»

– Царица, должен тебя огорчить. Боги устроили так, что не найдешь ты безопасное место в Армении: ты бежишь в новое пекло. Огромное парфянское войско идет на Арташат, его ведет твой сын Тигран-младший. Город будет взят и разграблен, всех его жителей уведут в рабство.

– Мой сын во главе парфянского войска? – Клеопатру охватило смятение.

– Это так, царица.

– Значит, мне в Арташат нельзя, – сказала она подавленным голосом. – Не потому, что вы возьмете город, боги Тиграна этого не допустят, а потому, что Тигран мне не простит измену сына.

– Ты со своими спутниками можешь ехать дальше. Но куда же ты поедешь? – Подаржд участливо смотрел на царицу.

– Не знаю. Мучительные сомнения, смутные тревоги и вечные скитания – вот удел человека. Поскачем в Иберию, ее царь Артак всегда хорошо ко мне относился, а оттуда на корабле – в Пантикапей, к брату.

– Счастливого пути, царица! – мягко сказал ей Подаржд, а потом зычно крикнул: – Все заложники свободны! Вернуть им золото! До подхода главных сил будем удерживать мост!

К нему подвели армянского всадника.

– Скачи в свою крепость, – грозно сказал Подаржд, – и объяви: мост захвачен! Запритесь в крепости и не высовывайтесь, иначе всех перебьем.

Всадник ускакал, Клеопатра Понтийская со спутниками продолжила свой путь, а над крепостью Джуга взвился черный дым, извещая посты, крепости и деревни о большой беде – вторжении парфян.

Не тронув Джугу, которая не представляла для них опасность, парфяне сожгли дотла крепость Нахичевань и вступили в Араратскую долину. С севера эта долина прикрыта горой Арагац, с юга – горой Арарат, разделена на две части рекой Аракс, которая и создала плодородную равнину речными наносами. В Араратской долине лежал город, который царь Арташес I основал у подножия горы Арарат и назвал своим именем. Город стоял на двенадцати холмах, окаймляемый реками Аракс и Мецамор, а земля в долине и на горных плато вокруг города была возделанная, поэтому на фоне изумрудной зелени и желтой листвы город с красной черепичной кровлей смотрелся как золотой венец с драгоценными камнями, венец-оберег от нечистой силы.

Артавазд, Гнуни и другие защитники города смотрели со стены на полчище лучников на конях, понимая, какую смертельную угрозу несет эта необузданная сила. С противоположной стороны на них смотрел Тигран-младший, вокруг которого стояли парфянские командиры отрядов, собранные для постановки задачи на осаду города.

– Все холмы города, – говорил Тигран-младший, – имеют общую систему оборонительных сооружений. Город может держаться долго: водопроводная сеть из керамических труб подает воду с гор, все карасы заполнены вином, в амфоры заложен богатый урожай пшеницы.