Гром над Араратом

– Род Генуни теперь будет проклят, всех сошлют в Высокую Армению на соляные копи, имущество конфискуют, земли перейдут в казну, – сказал Гнуни.

– Да, конец виночерпия позорный. Поделом подлецу!

– Этот каменный лев, который здесь стоит, – Гнуни указал на каменную скульптуру, – так разинул пасть, будто собирается сказать нечто важное или кого-то съесть.

– Я думаю, он хотел зевнуть, но передумал.

– Действительно, львы в Армении довольно покладистые, не то что в Риме, – загадочно сказал Гнуни.

– В любом случае, придворный лекарь Егия прекрасно разбирается в ядах и противоядиях. Подождем результаты его исследований, – проронил Васак.

– Знаешь, универсальное противоядие териак изобрел царь Митридат VI Евпатор. Он ставил опыты на преступниках и добился того, что его препарат защищает от любых ядов.

– Мне это известно. Римляне давно пытаются разыскать это чудодейственное лекарство.

– Васак, ты человек исключительного ума, тебе подвластны многие тайны, ты и сам часть тайны, но помни: твои секреты могут раскрыться в самый неподходящий момент!

– Дорогой друг, как говорят греки, многое может случиться меж чашей вина и устами.

Глава 13

Лукулл, временно освобожденный от военных забот, приводил в порядок римскую провинцию Азия.

– Я не позволю откупщикам и ростовщикам из Рима довести провинцию до несчастного положения, – возмущался он.

Мурена, его легат, умный, храбрый и трудолюбивый генерал и, кроме того, обаятельный человек, сказал:

– Я своими глазами видел, как людей здесь притесняют. Нужда заставляет иных граждан продавать своих сыновей и дочерей, но в конце концов должники все равно делаются рабами своих кредиторов.

Лукулл возмущенно произнес:

– Мурена, как своему лучшему командиру, поручаю тебе освободить притесняемых жителей от этих мучений и положить конец жестоким вымогательствам.

– Слушаюсь, проконсул! Но будь готов, что ростовщики в Риме поднимут громкий вопль, заявляя, что им причинили величайшую несправедливость.

– Римский народ предназначен покорять другие народы и править ими для их же счастья. В Азии предстоят великие дела, и я хочу склонить на свою сторону провинциалов, заслужить их благодарность.

Лукулл с усердием приступил к насаждению правосудия и законности в покоренных городах, в том числе в Понтийском царстве, но из этого мало что получилось. Волновал же его более важный вопрос. В один из дней он вышел из здания штаба в сопровождении охраны и направился в военную тюрьму, где уже неделю содержали понтийского мудреца Дорилая, советника Митридата.

Двери тюрьмы открылись, и Лукулл прошел внутрь. Камера Дорилая была в подвале, в ней было сыро и темно, только слабый луч света проникал из небольшого оконца у самого потолка.

Железная ржавая решетка заскрипела, и в камеру вошел главнокомандующий. Он кивком приказал всем сопровождавшим его военным удалиться, затем посмотрел на старца, который сидел к нему спиной:

– Я главнокомандующий римской армией Лукулл. Я пришел поговорить с тобой.

Мудрец встал, обернулся и грустным взглядом посмотрел на военного.

– Я умею читать по лицам, – сказал Дорилай. – Ты думаешь о триумфе в Риме, и лицо твое выражает тщеславие.

– Что еще ты прочитал на моем лице?

– Ты отважный, постоянен и незлобивый.

– Спасибо за добрые слова. Тебе будет предоставлено более удобное помещение, и тебя будут кормить как моего гостя.

– Что ты хочешь взамен?

– Говори со мной, открой мне глаза на те вещи, которые я не понимаю.

– Например?

– Могущество и сила Рима таковы, что перед ним склонился весь мир. Почему цари Понта, Великой Армении и Парфии не желают добровольно подчиниться нам.

– Да, Лукулл, ты сильнее этих азиатских царей, у тебя много легионов, но цари как в той басне…

– Какой басне?

– Басне Эзопа. Один флейтист, увидевши рыб в море, стал играть на флейте, ожидая, что они выйдут к нему на сушу. Обманувшись в надежде, он взял сеть, закинул ее и вытащил множество рыб. Видя, как рыбы бьются в сетях, он сказал им: «Перестаньте. Когда я играл на флейте, вы не хотели выходить и плясать».

– И какова мораль?

– Цари не хотят действовать по произволу Рима и не хотят плясать под чужую дудку.

– В таком случае Рим раздавит их.

– Ваши законы настолько справедливы, что позволяют грабить и присваивать чужое достояние. Кто же согласится на это? – негромко сказал Дорилай.

– Я напрактиковался на войне, и знаю, как заставить противника уважать сильного.

– Надеюсь, Фортуна исполнит все твои желания.

– Весь мир снабжает Рим зерном, оливками, вином и золотом, и меня заботит больше всего, чтобы богатая Азия стала так же надежным источником снабжения Римской республики!

– Ты не можешь пленить Митридата, вот что тебя заботит больше всего! Рим тебе этого не простит. Пока царь Понта на свободе, твоя война бесполезна. Уверен, скоро все понтийские города снова будут под его властью.

– Даже в тюрьме ты остаешься верен своему царю?

– Митридат – великий царь с нетривиальным мышлением, и пока тебе не по зубам. Когда он поддержал восстание рабов в Риме под предводительством Спартака, Рим был на волосок от гибели.

– Он прячется в Армении, не так ли?