Гром над Араратом

Аппиус Клодий, вернувшись в понтийскую Амасию после своей тайной поездки в Парфию, пришел к Лукуллу и докладывал результаты переговоров. Лукулл в фиолетовой тоге с золотым шитьем ходил по огромному залу, украшенному награбленными ценностями, и возмущался:

– Жители Синопы терпят лишения, им нечего есть, но они не сдают город! Я подкупил уже почти всех аристократов этого города, но ворота так и не открылись!

– Ты надеялся, что город быстро падет, и блокировал Синопу слишком малыми силами, – говорил Клодий.

– Почти во всех городах черноморского побережья народ умиротворен, а в некоторых в мою честь проводят игры, но гарнизон Синопы настолько предан Митридату, что готов стоять до конца. По моим данным, в Синопе сосредоточены основные богатства Митридата. Мне нужен этот город!

– Это не так, Лициний. – Клодий тоже встал со своего места и подошел к проконсулу. – Царь Фраат знает, где спрятаны главные сокровища Митридата, в том числе золотой конь, и, если мы сумеем договориться с царем, он раскроет нам эту тайну.

– Коварный парфянский царь Фраат чуть не убил тебя, а ты ему веришь? Он боится Тиграна как огня, он подвигает нас искать Дворец власти, он скрывает важные сведения об амулете. Ему верить нельзя!

– Я отношусь к Фраату недружелюбно и настороженно, – сказал Клодий, – но мы должны понимать, что, как и армянский царь, Фраат тоже могущественный и коварный противник римских легионов. И потом, он богат как Крез!

Лукулл внимательно посмотрел на Клодия:

– Я, несомненно, вижу, что Великая Армения и Парфия, две богатые страны, являются теми силами, которые препятствуют проникновению Рима на Восток, и прекрасно понимаю, что, если их не остановить сейчас, мы вскоре увидим их войска там, где должны стоять наши легионы, – у стен Ниневии и Иерусалима.

– Лициний, парфяне владеют восемнадцатью царствами, а царская сокровищница Фраата поражает своими размерами.

– После Тиграна мы займемся Фраатом. Я хочу золотой трон Аршакидов!

При этих словах инкрустированные двери открылись, и появилась ослепительная Преция.

– На золотом троне должна сидеть богиня любви, не так ли, любимый?

Она, обворожительная и неотразимая, законодательница мод Рима, в хитоне из златотканой парчи, подошла к Лукуллу и нежно поцеловала его в щеку, а он взял ее ручки и поцеловал кончики пальцев. Клодий знал Прецию. А кто не знал самую известную римскую гетеру!

– Преция, мы с Клодием как раз это обсуждали, – заискивающе произнес Лукулл.

Проконсул провинции Азия Лициний Лукулл был женат на Клавдии Пульхре Приме, дочери патриция и консула Аппия Пульхра, но брак их не был счастливым. Его любовница Преция, воспользовавшись остановкой активных боевых действий, приехала к нему ненадолго в далекую Амасию.

– Женщина несет одновременно созидательную и разрушительную силу, – сказала Преция, глядя в глаза Клодия, но затем, повернув голову к Лукуллу, продолжила: – Укротить ее и сделать счастливой может лишь любящий мужчина.

– Конечно, дорогая. – У Лукулла возникло романтическое выражение лица.

Таким главнокомандующего Клодий никогда не видел. Кто кого укрощает? Эта Преция укротила сурового Лукулла, как Родогуна хищную Мантикору. Клодий видел ее насквозь, вероломную и непостоянную! Преция была образованной и незамужней, вела свободный образ жизни, играла значительную роль в общественной жизни Рима, всегда изысканно одевалась, отличалась тонким вкусом, знала музыку, философию, литературу. В своем доме она устраивала встречи многим выдающимся политическим деятелям, поэтам и скульпторам. Содержал ее богатый государственный чиновник Гай Цетег, имевший огромное влияние в Риме.

– Я читала стихи Катулла и все время думала о тебе. – Она нежно смотрела на своего возлюбленного.

Было время, когда Лукулл не мог себя никак проявить, но жаждал стать великим, получить консулат и Малую Азию, а также ему очень нужен был Митридат. Освободилось место наместника Киликии, и, чтобы получить хотя бы это назначение, надо было заручиться поддержкой Цетега. Подобраться к Цетегу помогла женщина. В Риме жила известная своей красотой и большими амбициями гетера Преция, у которой Цетег был под каблуком, и ничего не делалось в республике без участия неотразимой Преции. Однажды ей захотелось стать покровительницей Лукулла. Их отношения выросли до любовной страсти, в результате чего Цетег стал везде нахваливать Лукулла и сосватал ему Киликию, а потом и Малую Азию, и Митридатову войну.

– Стихи Катулла породили во мне душевную боль и неудовлетворенность, потому что мой любимый совсем про меня забыл, – прощебетала Преция.

– Дорогая, я не забыл, я все время думаю о тебе. Ты превращаешь мою жизнь в удовольствие и праздник. Вот Клодий вернулся из важной поездки, и мы обсуждаем ее итоги.

– Надеюсь, миссия Клодия была успешной? – Она игриво посмотрела на легата.

Клодий, улыбнувшись, ответил:

– Я проехал по многим царствам Востока, чтобы внести свой вклад в дело покорения народов.

– Я тоже проделала дальний путь, чтобы показать Лицинию мою страстную любовь к нему, я достойна вознаграждения, не так ли?