Гром победы

Можно было бы и самой попытаться разгадать эту тайность. Разметать пред внутренним взором своим — колодой пёстрых карт — лики всех, всех — княгинь, княжон и прочих. И додумываться — которая... Но Лизете вовсе не желалось проводить время в этой изощрённой умственной забаве. Она подумала по-простому: существует та, которой всё известно, госпожа Климентова. И надобно, чтобы госпожа Климентова разобрала: ей более по пути с Лизетой и сыном своим, нежели с теми, неведомыми пока Лизете заказчицами... И госпожа Климентова поймёт, Лизета знала. И давно (давно?) Лизета приметила, что её, Лизетин, путь — непростой и крутой, оно так, но без этих разных умственных таинственностей, без... И вдруг — невольно — мысль уходила в эту неведомую даль, и тогда понималось смутно, что она и сама по себе — путь, образец — для кого-то, для другой какой-то женщины, будущей правительницы, ещё неведомой, не рождённой ещё...

Госпожа Климентова, конечно, всё рассказала, и даже и без жеманства. Поняла всё как надобно и потому и рассказала. И теперь Лизета знала — кто. Знала и поняла потому, и поняла, что именно госпожу Климентову надлежит связать исполнением тонкого и серьёзного поручения. Именно связанная госпожа Климентова и будет молчать — всегда.

И всё было возложено на госпожу Климентову, она должна была добыть то, что следовало добыть; и это добытое она же должна была подмешать незаметно...

   — Значит, кофейницы — обе?

   — Да, Ваше высочество, — угодливо, с покорством.

   — А ты действуй, исходя из познаний своих. Вот знаешь нечто, ну и действуй...

И Лизета подумала о том самом, что следовало добыть. На миг промелькнуло в памяти — Полинка, болезнь, страх... Но промелькнуло — и тотчас исчезло. Цесаревна была не из тех, кого подолгу, изощрённо мучит прошлое...

Сначала госпожа Климентова немного удивилась про себя: почему цесаревна не приказала ту, виновницу, заказчицу... Почему — совсем другую, и кажется, и не имевшую касательства... Но нет, нет, цесаревна права, права!.. Далее мысли госпожи Климентовой не пошли. Она знала (жизнь выучила её), до какого предела следует разгонять свои мыслительные способности, где следует их сдерживать, останавливать, для своей же выгоды... И потому она не стала голову ломать над тем, что же это такое: месть это, и если месть, то кому и зачем, с какой целью?.. (Вопрос мог быть именно: зачем, какова цель; а вовсе не вопрос: за что? Как будто ясно было, за что. Хотя... не слишком ли суровое наказание предназначалось?..) Но госпожа Климентова ни о чём подобном раздумывать не стала...

Что же касается Лизеты... Месть?.. Да, узнав, кто, она разозлилась, раздосадовалась. Но ненавидеть — этих? Растрачивать на них силы своей ненависти? Вот уж нет! С неё довольно Андрея Ивановича!.. Она быстро опомнилась и распорядилась, просто распорядилась, как распоряжается хорошая хозяйка о разборке кладовых и уборке комнат. Всё бесполезное для неё, всё никчёмное, всё, что может повредить ей, — долой, прочь... Одна могла быть досадна и опасна, её — потому — прочь, а другую, ту, заказчицу... Пусть повертится, поворочается, попрыгает, как ёрш на сковороде!..

И в самом скором времени двор был потрясён печальным известием: скоропостижно, в селе Всесвятском, куда заехала в семейство своей товарки, грузинской царевны, и вот скоропостижно скончалась во Всесвятском цесаревна Наталья Алексеевна. От простудной горячки. Молодой государь был в отчаянии непритворном, он так любил единственную сестру! Долгоруковы утешничали неотступно, уж и развлекали его и отвлекали. А от Голицыных и княгини Юсуповой раскатывались толки и слухи: одни уверяли потаённо, будто никакой горячки простудной и не было вовсе, а цесаревна, принуждённая скрываться во Всесвятском, погибла от плодогонного зелья... Но кто же?.. О, герцог де Лириа, вот обольститель!.. Другие утверждали столь же потаённо, что вовсе всё было иначе: всему виною соперничество!.. Грузинское семейство позарилось на браке наследным принцем испанским, цесаревну просто-напросто убрали, отравили... В любом случае роль герцога де Лириа... По личному желанию и распоряжению молодого государя герцогу пришлось покинуть Российское государство спешно…

* * *