Гром справа

«Нет, в полиции. Поболтал утром со своим приятелем Аристидом. Ничего не выдавал, но получил достаточно информации, чтобы понять, что это пахнет очень плохо».

«Пьер Буссак?»

«Да. Король крыс, наш приятель Буссак. И выяснил, кто такой Исаак Ленорман».

«Исаак… А, письмо! Значит, он имеет ко всему какое-то отношение?»

«Да. Слушай, я коротко. Я вроде как сплетничал, но главное вот что. Твой Буссак хорошо здесь известен как контрабандист, ходят слухи, что у него есть личная и очень опасная дорога в Испанию. Полагаю, это именно тот «мост», о котором он при тебе говорил. Ну это никого особенно не беспокоило, все в этой части света немного занимаются контрабандой, это почти уважаемое занятие. Но во время войны он, по слухам, начал новый бизнес — стал вывозить богатых людей из страны от нацистов». «Ты имеешь в виду евреев и… Исаака Ленормана?» «Именно. Исаак заплатил три миллиона франков. Большие деньги… Особенно если учесть, что он никогда не попал в Испанию».

«Никогда… Что ты имеешь в виду?» Он сказал совершенно спокойно: «Его тело снесла вниз Пти-Гав. Он был застрелен».

«Поняла. И что об этом говорят?»

«Достаточно прямо, что Буссак убил его, чтобы отобрать все остальные ценности, которые он нес с собой в изгнание. Но, конечно, доказательств не было, ни малейших, а тогда, во время войны, никто особенно и не беспокоился». «Стефен, это ужасно!»

Он угрюмо кивнул и потянулся за сигаретой. «Но теперь, похоже, этим приятелем Буссаком заинтересовались. И сейчас можно заработать большие деньги, переправляя людей за границу — преступников, которых ловят, мужчин и женщин, разыскиваемых полицией. Например, как тех банковских грабителей из Бордо, про которых вчера говорили в отеле. Банда Дюпре».

Она подняла к нему лицо, бледное, как осиновые листья на ветру. «Сестра Марселя Дюпре, — выдохнула она, — женщина, которая убежала… Это может быть?»

«Почему бы и нет? По словам Аристида, она исчезла бесследно. Предположим существовала договоренность, что Буссак переправит эту девушку через границу. Как-то она узнала, что сюда едет Джиллиан, и попросила подвезти. Помнишь, что в письме Джиллиан было написано: «Мы выезжаем завтра?»

«Да. Да, помню. Просто я подумала, что она в такой форме говорит про машину».

«Могло быть и так. А возможно, это относилось к ней и ее пассажирке».

«А потом произошла катастрофа».

«Да. Что-то случилось, мы не знаем что, и Лалли Дюпре каким-то образом поменялась местами с Джиллиан. Допустим, взяла ее деньги и документы и отправилась на ферму Буссака, но потеряла сознание у ворот монастыря. А потом решила, что безопаснее позволить монахиням считать себя Джиллиан Ламартин, чем признать, кто он на самом деле… Только в конце это не имело значения. Она умерла».

«А Джиллиан — на ферме Буссака», — сказала Дженнифер напряженным детским голосом, наполненным поровну триумфом и беспокойством.

Он взглянул на нее: «Похоже на то».

Она вздохнула. «И это потому, что она видела Лалли и знает, что она сюда приехала, Буссак держит ее в плену».

«Вряд ли. С какой стати? Лалли Дюпре умерла и… Нет, концы с концами не сходятся. Кроме того, это донья Франциска хочет, чтобы Джиллиан исчезла отсюда, а не Буссак, по твоим словам».

Дженнифер резко и нервно откинула волосы с лица и встала на колени, будто собираясь подняться. «Потом разберемся. Вот именно сейчас, единственно, что важно, — вытащить Джил из этого. В безопасность. Полиция…»

Но он не шевельнулся, хмуро смотрел на дым, который спиралью поднимался от его пальцев. «Нет, Дженни. Как-то я не думаю, что полиция будет внимательно слушать».

«Но то, что я слышала прошлой ночью! Эти планы убить Джиллиан!»

«В Гаварни есть только Аристид Шелтон. Когда через него мы доберемся до начальства, все объясним, приведем доказательства, и не один раз, что донья Франциска, казначей монастыря Богоматери Ураганов, собирается убить женщину, которая официально уже мертва… — Он усмехнулся. — Дженни, дорогая, я думал, ты лучше знаешь Францию. Если даже я вчера вечером обвинил тебя в том, что ты все выдумываешь, что, по-твоему, скажет тебе полиция?»

В тишине заметнее стал надвигающийся ураган. По камню скользнула ящерица и замерла, томно изогнувшись: китайский орнамент, совершенство которого нарушала только легкая пульсация горла возле горячего камня. Дженнифер сказала очень тихо: «Тогда придется остановить это самим».

Стефен повернул голову. От его движения ящерица исчезла из виду, камень между ними опустел. «Да, остановим. И это не должно быть слишком трудно, Дженни. Вопреки романтической обстановке — горные долины, убийства, таинственные события в монастыре, я не думаю, что здесь уместен героизм. Или даже полиция. Я продолжаю думать, что ошибкой будет вмешиваться в то, что нас не касается, а деятельность Пьера Буссака, какой бы гнусной она ни была, не касается нас определенно».

«Но Джиллиан…»