Гром среди ясного неба

— Это совсем не трудно, если занимаешься этим так же долго, как я. Моя малышка Новелла способна одна поднять корзину с мокрым бельем, которую ты, кряхтя, тащил на пару со своим товарищем, — с горделивой усмешкой ответила прачка. — И не такая уж это и плохая жизнь. Я работаю с удовольствием и не завишу от воли мужчины.

Тито озадаченно насупил брови.

— Но разве вас не беспокоит то, как люди относятся к вашему ремеслу?

— Нет ничего постыдного в трудной и честной работе, — отозвалась прачка. — Советую тебе об этом всегда помнить, мой дорогой юноша. Те, кто презирают меня, могут думать, что им угодно, если они готовы платить мне за мою работу. Кроме того, я спокойно сплю по ночам, вот что я могу сказать таким благородным господам.

— А я точно знаю, что буду спокойно спать сегодня ночью, — улыбнулась я. — Я настолько устал, что готов устроиться на ночлег прямо здесь.

— Мы устроим себе отличные постели из соломы в конюшне, — ответила Ребекка и тоже улыбнулась. — Пошли, пора ужинать. Главный повар пообещал оставить нам немного рагу.

Еда оказалась на удивление вкусной, и когда я доскребла последние ложки из своей миски, то почувствовала, что вполне насытилась и восстановила силы. Мы ели вместе с другими слугами, и я, навострив уши, вслушивалась в их разговоры, в надежде, что кто-нибудь вскользь обмолвится о моем отце или плененной герцогине. Однако, судя по всему, слуги в замке герцога Никодемо не были склонны к пустой болтовне, и разговоры, которые велись в нашем присутствии, были крайне осторожными. Интересно, это потому что рядом находимся мы, посторонние люди, или они всегда так разговаривают? Почти ничего не зная о Никодемо, я предположила последнее.

Тем не менее, я осмелилась задать Ребекке волнующий меня вопрос:

— Вы знаете в Милане еще одну прачку по имени Ребекка?

Моя собеседница нахмурилась, однако невозмутимым тоном ответила.

— Нет, клянусь Богородицей, я таких прачек не знаю. Но почему ты спрашиваешь об этом?

— Да так, — небрежно взмахнула я рукой. — Просто когда мы собирали белье в стирку, мне показалось, будто я услышала, как кто-то из женщин упомянул имя Ребекка, и подумала, какое, однако, забавное совпадение.

Уже смеркалось, когда мы зашагали к конюшне. Здесь нам предстояло провести сегодняшнюю ночь. Мы намеренно сделали большой крюк, чтобы пройти мимо казармы и большого зала, где днем было совсем пусто. Теперь же к залу направлялись солдаты, чья одежда говорила об их званиях, и толпа мелких аристократов. До нас доносились запахи жареной ягнятины и запеченной дичи, — явное свидетельство того, что готовится большой пир.

Я задумалась. Если герцог и его приближенные этим вечером буду заняты, я смогу вновь проникнуть в замок и навестить томящуюся в темнице герцогиню.

Кто знает, вдруг она подскажет мне, в каком месте Никодемо может держать другого пленника, и я смогу продолжить поиски. Если даже они не увенчаются успехом, то я хотя бы смогу поговорить с бедняжкой и немного ее утешить.

Но когда я поделилась своими намерениями с Ребеккой и Тито, — нанести визит герцогине, — те дружно отказались меня слушать.

— Мы благополучно уедем отсюда завтра утром, — заявил Тито. — К чему рисковать? Вдруг тебя там случайно застанут и, приняв за шпиона, схватят? И как тогда, скажи на милость, ты отыщешь своего отца?

— Думаю, Тито правильно говорит, — поддержала моего товарища прачка. — Кроме того, завтра нам предстоит долгое путешествие, а до отъезда еще нужно собрать и раздать выстиранное и высушенное белье. Так что лучше нам всем как следует выспаться. Теперь мы точно знаем, что в преступлении повинен герцог Никодемо, и со спокойной душой можем переложить дело спасения машины и твоего отца на синьора Леонардо и его покровителя.

— Возможно, вы правы.

Я согласно кивнула, сделав вид, что согласна с их доводами. Конечно, дело на этом не заканчивается. Лучше дождаться, когда мои спутники уснут, и тайком отправиться на поиски. Как ни велика опасность быть пойманной, я не могла покинуть замок, не попытавшись еще разок отыскать моего батюшку. Охапки сена, которые в эту ночь заменили нам постели, располагались рядом с нашей гнедой кобылой. Повозка стояла рядом, и Тито любезно предложил Ребекке устроиться в ней, добавив, что мы с ним ляжем спать на соломе под ее днищем. Я не стала возражать, потому что это вполне меня устраивало. Подняться ночью с соломы и тихонько выйти из конюшни будет проще, чем слезать с повозки.

Я по мере возможностей скрыла свое нетерпение. Тито и Ребекка принялись развлекать друг друга неприличными историями. Их смех время от времени заставлял гнедую всхрапывать, как будто в знак неодобрения. Я решила, что дневные труды заставили моего товарища изменить мнение о Ребекке, потому что теперь он чувствовать себя в ее обществе вполне спокойно. Наконец собеседники истощили запас шуток и решили, что пора спать.

— Не забывайте, ребятки, что завтра нам вставать с петухами, — напомнила Ребекка, ложась на повозку.