Гром среди вторника

Громов был не в настроении придирчиво выбирать, что ему пить. Все расспрошенные сотрудники клуба в один голос твердили, что никакая Вера здесь не работает. Финиш. Проигрыш. Провал. Главное – взять чего-то покрепче и побольше. И пусть, что он за рулем. Если на одного сумасшедшего в Москве станет меньше, никто и не заметит. Мир от этого станет только чище и лучше.

Когда он вышел из клуба, уже стемнело. Над головой простиралось такое же безразличное темное высокое небо, как и в день, когда она стояла возле его машины. Беззвездному небу было все равно, когда Илья встретил Веру, и ему было так же все равно, когда он понял, что ее потерял. Несмотря на количество выпитого, он достаточно крепко держался на своих двоих. Громов сел в машину и забыл пристегнуться. Умная машина раздражающим писком тут же напомнила ему об этом. Но Илья будто ничего не замечал. Открыл окно. Закурил. Одной рукой вырулил на главную дорогу. Вдавил педаль газа в пол. Писк из-за непристегнутого ремня кричал о том, что еще можно передумать и все исправить, пока не стало поздно.

Звук глухого удара, звон осколков и скрежет покореженного металла раздались над спящей улицей. Где-то рядом промчался красный «Мерседес».

Глава 10 Закон бумеранга

Терпение, херувим светлейший рая, Стань ада грозной фурией теперь!

Шекспир. Отелло

Денис думал, что каждые вторник и четверг его девушка ходит на большой теннис. Отчасти это было правдой. Но помимо тенниса Ника регулярно ходила еще и налево. Отсидев лекцию, Котов лично отвез свою девушку на закрытые корты. Она быстро чмокнула его на прощание и вышла, закинув черную теннисную сумку на плечо.

«Какие же они все дураки, – ухмылялась Ника, переодеваясь в теннисную юбку и футболку-поло. – Прямо как мыши, которым суждено стать кормом змеи». Баскетболисты уже успели ей наскучить, поэтому она перешла на теннисистов. В ее планах было покорить схожим образом все виды спорта.

Ника вышла на корт, где ее уже ждал личный тренер. Теннисом Николь занималась лет с пяти, с большими перерывами, но все же очень долгое время. Словом, достаточно, чтобы понять, что как любовник в постели (а в их случае – в душе элитного спортивного клуба) Дмитрий гораздо лучше, чем как противник на корте. Она, конечно, допускала, что он просто теряется в ожидании окончания тренировки или просто поддается. Но ей так часто мужчины поддавались по жизни, что в игре она хотела более жесткого соперника и потому всерьез задумывалась, чтобы сменить тренера.

Быстро размявшись, они приступили к игре. Право первой подачи досталось, конечно же, Нике. Один мяч она положила под ткань шорт под юбкой, чтобы не терять время на поход за новым. Второй подкинула. Сделала замах. Раздался звонкий чпок от удара ракеткой. Она так и не смогла понять, зачем кричат теннисистки во время ударов, но все же решила подражать им, чтобы каждый раз будоражить возбужденное сознание Дмитрия, предвкушающего встречу в душе. Мяч врезался в верхний край сетки. Дмитрий, ожидая, что это коварный план соперницы отбить мяч под сетку, подорвался с места. Но мог бы этого и не делать. Мяч приземлился на половине Ники. Она тихо выругалась. Последний раз она не могла перекинуть мяч через сетку, когда ей было лет шесть или семь.

– Пятнадцать-ноль, – озвучил счет Дмитрий.

Она пыталась собраться с мыслями, но они все расползались с тихим шипением, как змеи, которых она так любила. Нике не хватало скорости, мяч успевал сделать второй отскок, прежде чем она замахивалась для очередного холостого удара, от которого раздавался лишь легкий свист рассекаемого воздуха. Не хватало координации – уходила влево, когда логичнее было бы взять мяч справа. Но даже если ей и удавалось выиграть в розыгрыше мяча, то все ее последующие коронные подачи проваливались. Нике даже не помогло воображение, благодаря которому она представляла вместо теннисного мячика голову Громова, чтобы удары были сильнее. Хотя странно было лишний раз думать о человеке, из-за которого как раз-таки и шло все из рук вон плохо. Мяч очередной раз запутался в сетке, точно так же как ужасно подавшая его Николь – в своих мыслях.

Проиграв и во втором сете, Ника в сердцах кинула ракетку в стену. Раздался треск пластика.

«О, хоть где-то хороший бросок вышел», – отметила Николь.

Она подумала: кого из своих мальчиков попросить купить ей новую ракетку? Но самым честным желанием сейчас было бросить занятия. Сломанная экипировка словно была знаком судьбы, что пора все это прекращать, пока не стало слишком поздно. Но что это загадочное «все»? Она пыталась уловить какую-то мысль, которая, извиваясь, ускользала.

И все-таки выигрывать ей нравилось, даже если ей поддавались.

– Ника, ты чего? – растерялся Дмитрий. Впервые он видел ее такой несобранной и злой.

– Хватит на сегодня, – буркнула она.