Громбелардская легенда

— Ты сам знаешь, что это не так. Во-первых, в Армекте в этом нет ничего дурного. Во-вторых, так поступают все женщины, и дартанки тоже. Если бы ты вмешался, она бы с радостью воткнула Глорму нож в спину, стоило лишь ему попытаться напасть на тебя.

Тишина.

— Может быть, ты думаешь, что кот ничего не смыслит в человеческих делах, но это неправда. Я живу среди людей, мой юный друг. Может быть, я и держусь несколько в стороне, но у меня есть глаза, которые видят, и уши, которые слышат, а к тому же еще и разум. И это все, что я хотел тебе сказать. А теперь — рассчитаемся, ваше благородие.

— Рассчитаемся? В каком смысле?

— Хоть и с добрыми намерениями, но я все же влез в чужие дела. Глорм меня еще поблагодарит, поскольку умеет признавать свои ошибки… Охотница поймет, а скорее всего, забудет… Но тебе я кое-что должен. Скажи что, дартанец. Я понесу любое наказание, какое только мне назначишь.

Байлей молчал, глядя во тьму.

— Ты ничего мне не должен, ваше благородие, хотя еще никогда и ни от кого мне не приходилось слышать таких слов, — наконец сказал он коту. — Но я никогда в жизни и не встречал таких, как ты. Но теперь — иди, я хочу этой ночью… хотя бы немного побыть один.

16

Делен молча смотрел на него.

— Ты и в самом деле дартанец, господин? — наконец спросил он. — Почему же тогда все над вами смеются?

Байлей кивнул и медленно отвел острие клинка противника от своей груди.

— Невероятно. — Разбойник все еще не в силах был скрыть удивление. — Кроме Глорма, который разрубил бы меня вместе с моим мечом пополам, я не знаю никого, на кого я потратил бы столько времени!

Байлей не знал — может быть, это лишь насмешка? Они скрестили оружие раз двадцать, не больше…

Делен убрал меч и дружелюбно обнял дартанца. Доверительный жест, который в Золотой Роллайне разгневал бы гордого магната, здесь лишь придал ему уверенности, хотя и ненадолго. Тяжелые горы… Они были в Тяжелых горах. Громбелардский мастер меча дружески обнял достойного противника, который не был его врагом. Только и всего.

— Идем, господин, нам нужно поговорить. Дашь мне подержать свой меч? Он просто великолепен, стоит любых денег! И я их выложу, если позволишь мне узнать имя мастера, который кует такое оружие.

Они прошли через круг зрителей и присели в сторонке. Мгновение спустя они уже жестикулировали, убивая десятки невидимых противников.

Рбит, наблюдавший за поединком с видом знатока, повернулся к Каренире, Глорму и Старику:

— У него невероятный талант… Уверенная, быстрая рука и реакция, какой я не видел ни у кого, кроме Делена. Но ему еще не хватает ловкости, достаточного количества настоящих схваток, где приходилось бы защищать свою жизнь.

— Искусство меча, — заметил Старик, — уже почти умерло. То, чем обычно занимаются, — обычная резня, ничего больше. Эти двое, попади они в руки старых мастеров-шергардов, засверкали бы как бриллианты. — Он слегка нахмурился. — Но ведь, — обратился он к Басергору-Крагдобу, — ты, господин, как я слышал, сражаешься двумя мечами?

Великан, не притрагиваясь к висевшему за спиной оружию — обычному гвардейскому мечу, без единого слова достал из ножен невероятно длинный узкий клинок и подал его Старику.

— Откуда у тебя это оружие, господин?

— Есть один человек, который любит железо, так же как и железо любит его. Он живет в Громбе. Но сражаться этим оружием научил меня однорукий старик, почти моего роста. Он никогда не говорил мне, кто он, а я в конце концов перестал его спрашивать. То было самое удивительное время в моей жизни, — признался разбойник. — Человек этот также рассказал мне, как соединить выпады этим мечом с ударами другого, короткого. Он только рассказывал — поскольку показать не мог… Но рассказал, похоже, неплохо; я все еще жив, хотя не раз и не два мне приходилось браться за оба моих меча. Похвастаюсь, ибо хотел бы воздать честь своему учителю, — я убил бы мастера, равного Делену, не потому, что я сильнее…

— Однорукий… и твоего роста? — Дорлан задумался.

— Может быть, ты его знаешь, господин? — оживился Крагдоб. — Порой мне казалось, что он может быть мудрецом-посланником!

Однако он тут же поднес руку ко лбу.

— Нет… — поспешно сказал он. — Нет, если даже… Нет, господин. Если даже знаешь, не говори мне, кто он. Я уважаю его тайну, поскольку он не захотел сам мне ее открыть. Он никогда не брал денег за свои уроки, а научил меня многому, очень многому, не только умению владеть мечами. Раз я ничего ему не дал — то тем более не стану отбирать. Этот секрет — его собственность.

Старик кивнул.

— У тебя большое сердце, король гор, — задумчиво сказал он. — Большое, честное сердце… Разве для такого, как ты, это не недостаток?

Разбойник удивился.

— Если действительно так, как ты говоришь, то я горжусь твоей похвалой… Однако я правлю Тяжелыми горами, и недостатки у меня есть куда серьезнее, чем мое, как ты утверждаешь, честное сердце.

Он посмотрел на Охотницу и кивнул ей, словно на что-то намекая. Девушка надула губы и отвернулась.

— Нам пора, — громко сказал Старик, меняя тему. — Мы должны…